Пробираясь через толпу. Тори нос к носу столкнулась с рослым шахтером, одетым в пропотевшую, вонючую фланелевую рубашку. Тори» извинилась. Неужели от валлийца может пахнуть так же? Он, несомненно, потел. Перед ее мысленным взором невольно возникла почти прозрачная полотняная рубаха и крепкие мускулы под этим тонким прикрытием.
«Какой позор!», воскликнул ее внутренний голос. Но в глубине души Тори верила, что от Риса исходит совсем другой запах, не такой, как от немытого шахтера. Она тряхнула головой, чтобы отделаться от этих мыслей, и опять потерла виски, прислонившись к краю грубо сколоченного из досок стола в дальнем конце парка. Слава Всевышнему, толпа поредела.
Мимо нее пробежал мальчик, ударяя мячом о землю, а женщина в ситцевом платье крикнула ему, чтобы он вернулся и доел пирог с крыжовником. Вздохнув, Тори поняла, что ей надо будет обойти парк и подойти к тому месту, где Том Кицлер и несколько других молодых людей из богатых семей выпивали вместе с Сандерсом. Увести его от Тома может оказаться нелегко, но она должна, по крайней мере, попытаться сделать это.
«Кара Господня», — невольно пришло ей на ум. Тори приподняла подол розового платья, чтобы его не задела рыжая дворняжка, которая неслась за мальчиком с мячом. Девушка расправила плечи и решительно направилась в западную часть парка.
Сандерс заметил, что вдалеке замаячила фигура его сестры, а с противоположной стороны показалась Элла Хаузер. Он, пошатываясь, поднялся на ноги под веселые возгласы Тома и Дональда. Он должен помешать Элле заговорить с Тори, а то она наплетет ей Бог знает что!
— Ну, вот и она, мисс Королевское Величество собственной персоной, — злобно воскликнула Элла, — прибежала спасать своего бедного братца-пропойцу.
— Сначала мы должны поговорить с ним о делах, девчушка, — низкий бас Эммета Хаузера заставил Тори удивленно вздрогнуть. Он схватил ее своей большой грязной рукой, Хаузер вышел из тени большого хвойного дерева, последовав за своей племянницей на открытое место.
— Послушайте, мистер Хаузер, совершенно незачем впутывать в это мою сестру…
Неразборчивую скороговорку Сандерса прервала Элла:
— Так, теперь он уже мистер Хаузер… Не слишком ли официально, Санди?
— Отпустите меня, грязный негодяй, — произнесла как можно более твердым голосом Виктория. От страха у нее сильно забилось сердце. Том Кицлер и Дональд Толли слишком опьянели, чтобы защитить ее, в таком же состоянии был и Сандерс. Почему паршивая племянница хозяина салуна так фамильярно обращается к ее брату?
Элла прошла мимо Тори и начала что-то лихорадочно нашептывать Сандерсу, практически затащив его в кусты под веселые выкрики и улюлюкание его приятелей.
— Пусть они поговорят. Им надо кое-что утрясти, — отозвался Эммет, еще крепче стискивая руку Тори.
От него несло кислым пивом и крутыми вареными яйцами. Она отвернулась от Эммета и сердито уперлась кулаками в его грудь. Под толстым жировым слоем нащупывались крепкие, как железо, мышцы, которые совершенно не реагировали на давление. Тори пришла в ужас, когда он нагнулся и притронулся ртом к ее темени, вдыхая исходивший от нее аромат.
— Сейчас же отпустите меня! — гневно прошептала она.
— Я бы сделал, как просит дама, — раздался низкий голос, в котором звучали стальные нотки. На открытое место медленно вышел Рис Дэвис и остановился перед Хаузером. Его поза была явно угрожающей, в одной руке он держал кольт с взведенным курком, а другой высвободил руку Тори.
Когда Хаузер отпустил девушку. Рис притянул ее к себе и крепко прижал к своему боку. Его, сердце бешено колотилось и каждый мускул дрожал от гнева, как будто кто-то посягнул на его личное имущество. Он заслонил собой Викторию, готовясь к любой неожиданности со стороны громилы Хаузера. Хаузер сделал шаг вперед, но замер на месте.
— Мне доставит удовольствие прикончить вас, — произнес Рис низким, холодным голосом.
Желтые глаза Хаузера сузились. Он подумал и ответил:
— Я не собираюсь ссориться ни с вами, ни с ней. Пойдем, Элла. Этот парень слишком пьян, чтобы сейчас с ним можно было говорить. Оставь его в покое.
Хаузер быстро повернулся и пошел к своей племяннице и Сандерсу, которые яростно ругались вполголоса. Когда Эммет подошел к ним, Элла влепила Сандерсу звонкую пощечину, от которой еле стоявший на ногах юноша свалился на землю. Потом она повернулась и побежала, ее дядя заковылял за ней следом.
Тори мгновенно забыла о своем возмущении, когда увидела, что Сандерс ударился головой о камень. Она вырвалась из объятий Риса и, бросившись к Сандерсу, опустилась возле него на колени.
Рис поглядел, как она, не помня себя, зовет брата, дотрагиваясь до раны на его голове. Он поспешил к ручью, чтобы намочить полотняный носовой платок. Возвратившись, он встал на колени возле нее.
— Вот это мы приложим к ране, чтобы остановить кровотечение.
Приложив белоснежный платок к порезу, Рис осмотрел его опытным глазом.
— Ничего страшного. Просто небольшой ушиб. Но утром у него будет зверски трещать голова.
Он перевязал рассеченное место, обмотав платок вокруг головы Сандерса.
— Он все еще без сознания, — суетилась Виктория, пытаясь поднять Сандерса.
— Он мертвецки пьян, любовь моя. Не беспокойтесь. Очень скоро он очухается, сначала испугается, что помрет, потом испугается, что остался в живых, — Рис без особых усилий поднял юношу, поставив его на нетвердые ноги. Закинув одну руку Сандерса на свои широкие плечи, Дэвис наполовину вел, наполовину тащил мало что соображавшего юношу на улицу Мэйн.
— Куда вы его ведете? — воскликнула Тори, идя вслед за ними, как собачонка.
Рис повернулся — юноша закачался на его плече, словно уснувший щенок — и с улыбкой ответил:
— В мой салун. Если хотите, заходите и вы, любовь моя.
Глава 8
— В… в эту обитель порока? Вы не можете говорить об этом всерьез! Я должна отвести его домой.
Рис посмотрел на нее сверху вниз, как отец смотрит на неразумное дитя.
— Ваш брат в крови. И вы тоже. Думаю, что если мы появимся в вашем доме в таком виде, это даст хороший повод для сплетен. В моем заведении имеется двухместная коляска. Мы можем проехать переулками и провести его через помещения для слуг… если, конечно, вы можете положиться на своих слуг, — он немного подождал, потом слегка пошатнулся под весом юноши. — Решайте, любовь моя-. Ваш любезный братец не становится легче от того, что мы стоим тут и препираемся.
Тори подавила желание холодно осадить его за его дерзкую фамильярность. Нравилось ей это или нет, но она целиком зависела от него. В любой момент здесь мог появиться кто-нибудь из знакомых отца. Содрогнувшись при мысли о возможном скандале, она подхватила Сандерса под другую руку, и они быстро отвели его в тень от деревьев. Пока они дошли до конюшни салуна, Виктория изнервничалась. Салун «Голая правда», как и многие другие салуны на улице Мэйн, был заполнен горланящими пьяницами и падшими женщинами. Но, казалось, все были так увлечены праздником, что не заметили двух осторожно пробиравшихся людей, которые задними дворами тащили напившегося приятеля. Рис, несмотря на тяжелую ношу, двигался с удивительной легкостью, тихо, будто кошка.
— Похоже, вы поднаторели в таких делах, мистер Дэвис, — выдохнула Тори, когда Рис прислонил стонущего Сандерса к стене конюшни. Внутри помещения было сумрачно, пахло сеном и лошадьми.
Его лицо светилось ухмылкой.
— В свое время мне пришлось побывать в переделках, к вашему сведению.
— В Денвере?
«Какое ей до этого дело?»
— В Денвере, в Сент-Луисе. Даже в Нью-Йорке. Когда Рис упомянул про Нью-Йорк, выражение его лица стало задумчивым. Как это ни странно, но Виктория с сочувствием отнеслась к его давней, затаенной боли. Какое могло быть детство у подростка-эммигранта из Уэльса? Странное любопытство побороло чувство благопристойности. Она не удержалась и спросила;
— Сколько вам было лет, когда ваша семья приехала в Нью-Йорк из Уэльса?
