На мгновение его руки крепче сжали вожжи, потом он ответил глухим голосом:
— У меня не было семьи, родители умерли на родине. А было мне четырнадцать.
— Как ужасно, — вырвалось у нее. Она не могла представить себе жизнь вне семейного окружения или без надежного укрытия в роскошном доме.
— Но я выжил, — продолжал он. — Америка — страна больших возможностей. Даже юноша из Уэльса, который толком не мог говорить по-английски, смог стать состоятельным человеком.
Вспомнив про свои насмешки о том, что он не может читать по-английски, Тори покраснела от горького чувства стыда.
— Да, вы явно многого добились, мистер Дэвис, — натянуто проговорила она.
— Но не всего… пока что, — тихо произнес он, направившись к ней.
Тори стояла в полумраке, как завороженная, когда он приближался к ней. Но только он наклонился над ней, как яркий сноп света ослепил ее. Дверь со скрипом распахнулась.
— Что тут происходит, черт возьми? Тори уставилась на женщину с волосами цвета моркови, одетую в полосатое красно-бело-голубое платье с шокирующе большим декольте. Рыжая незнакомка моргала, выставив перед собой шестизарядный пистолет. Она опустила оружие, узнав в полутьме Риса. Тори почувствовала, как кошачьи глаза проститутки злобно прищурились, когда она рассматривала помятое, испачканное платье своей соперницы, ее растрепанные волосы.
— Произошел неприятный случай, Джинджер, — спокойно объяснил Рис. — Я помогаю даме довезти до дома ушибшегося брата. Будь душечкой, посмотри, нет ли на улице посторонних, хорошо?
Джинджер почувствовала, что Рис благоволит к интересной девушке из богатых кварталов, и ей это было совсем не по душе. Прошуршав юбками, она подошла к блондинке, чтобы получше рассмотреть ее одежду и прическу. Оценивая Тори, она погладила рукой блестящие сатиновые полосы своего платья.
— Как вам мой наряд? Красный, белый и голубой — цвета праздника Четвертого июля. Я заказала это платье специально на сегодняшнее торжество, — промурлыкала Джинджер.
— Очень патриотично, — отозвалась Тори, наполовину ужаснувшись, наполовину заинтересовавшись. Раньше она никогда не видела так близко «даму легкого поведения». Она решила, что эта женщина красива бесстыдной, сладострастной красотой.
Лицо Риса помрачнело, когда Джинджер хотела взять его по-свойски за руку. Но она быстро убрала руку и кисло произнесла:
— Я услышала на конюшне шум и подумала, что могу помешать конокраду совершить грабеж. Ошиблась!
Когда она вылетела на улицу и хлопнула дверью, Сандерс громко вздохнул.
— Она разболтает? — спросила Тори, ужаснувшись одной этой мысли. Она знала, что многие виднейшие мужи Старлайта захаживали в шикарное заведение Риса.
— Не думаю, если она собирается прожить хотя бы неделю, — сурово ответил он, проклиная неудачу; и что Джинджер в разгар праздника занесло на конюшню?!
Тори широко раскрыла глаза, услышав, как он отмахнулся от этой женщины. Судя по ее ревности и той власти, которую он над ней имел, она, несомненно, его любовница. Рис между тем подхватил Сандерса, словно мешок с зерном, и бросил его на сиденье двуколки. Еще не пришедший в себя парень начал сползать с сиденья.
— Садитесь, придержите его, чтобы он не свалился, пока я отворю задние ворота, — распорядился Рис и, взяв ее за талию своими сильными руками, посадил в коляску. Сандерс бормотал что-то о болях в желудке, Тори придерживала его голову на кожаной спинке сиденья. Кровотечение, слава Богу, прекратилось.
Рис открыл ворота, выглянул в переулок и, запрыгнув на левое сиденье, взял вожжи.
Они ехали по боковым улицам, потом пересекли пустынную аллею, подъехав к задней стороне особняка Лафтона.
— Сегодня все слуги отпущены на целый день, — негромко произнесла Тори, как бы разговаривая сама с собой, придерживая своего подопечного, который вел себя беспокойней и опять жаловался на боли в животе.
Рис распознал признаки недомогания и начал погонять гнедого. Они подъехали к задней части большого дома с ухоженным садом. Вокруг не было ни души.
— Почему вы остановились возле дома Трокмортона?
— Потому что нам сейчас нельзя ехать домой, — объяснил Рис. Он развернул коляску и помог спотыкающемуся, икающему Сандерсу войти в сад с искусно подрезанными кустами.
Тори проглотила горький комок, подступивший к горлу, когда до ее слуха донеслись звуки рвотных спазмов. Вот спасибо! И что же мне теперь делать?
. Как бы отвечая на ее недоумевающий вопрос. Рис крикнул из-за зеленой изгороди:
— Мне нужна помощь. Нет ли у вас запасного платка или чего-нибудь, чтобы обтереть его? Я уже использовал все, что у меня было.
Она покопалась в сумочке, достала два небольших платочка, отороченных кружевами. Не очень подходит, но придется довольствоваться и этим. Когда она обошла подстриженный зеленый забор, то поперхнулась от ужаса.
— Первосортные розы миссис Трокмортон! Она всегда получает приз голубого банта на выставке цветов Старлайта.
— Ну что ж, в этом году она его не получит, — философски произнес Рис, глядя на зловонное месиво, которое, как кислота, залило ярко-красные цветы. Он наблюдал, как она вытирает лицо Сандерса. — Вы случайно не выращиваете розы?
— В этом преуспела Лаура Эверетт, — уголки рта Виктории невольно поднялись, когда она слегка улыбнулась. — Может быть, на этот раз выиграет она. Да и вообще, мне никогда не нравилась эта миссис Трокмортон, — плутовато добавила она, помогая своему брату подняться на подкашивающиеся ноги.
— Она как з… вопит и пустит вдогонку c. — .в…ого держиморду, — невнятно лопотал Сандерс, — когда мы з…бирались на ее драгоценные клумбы.
— А я, бывало, прятала тебя и Тома Кицлера под кроватью в своей комнате, — резко заметила Тори. Однажды миссис Трокмортон ворвалась к ним в дом, чтобы пожаловаться Хедде. В тот раз вместе с виновниками накрыли и Тори. Наказали ее более строго, чем Сандерса. Девочки никогда не должны были предаваться таким мальчишеским шалостям.
Когда они опять поместили брата в экипаж и доехали, наконец, до дома Лафтона, Сандерс снова захрапел. Поскольку кровотечение остановилось, а содержимое желудка он опорожнил, Рис бесцеремонно взвалил юношу на плечо и попросил Тори показать дорогу среди осин и зеленых кустарников к лестнице для слуг.
Дом был тих и нем, как могила. Храп Сандерса эхом отдавался в длинном, узком коридоре, который протянулся от лестницы на втором этаже до дверей из орехового дерева в их спальнях.
— Вот сюда, — подсказала Тори, открывая дверь в богато украшенную и обставленную комнату.
Хотя интерьер выглядел тяжеловато и мрачновато, однако все-таки не создавалось впечатления, что здесь обитает мужчина. Слишком много было ваз и всяких безделушек. По мнению Риса, Сандерс собирал дорогостоящий мусор. Он кинул свой груз поперек кровати. Тори взволнованно заламывала руки, потом бросилась к раковине и намочила полотенце. Он спросил ее, когда она обтирала одутловатое лицо юноши:
— Вы всегда прикрываете его слабости? Она вздернула голову.
— Сандерс не слабый! Он просто слегка запутался. Ему только девятнадцать лет!
— В девятнадцать я с дробовиком сопровождал рейсовый дилижанс между Сейнт-Джо и Каунсил Блаффс, — парировал Рис.
Тори прочитала на его лице отвращение, когда он смотрел на Сандерса. Ее обуял гнев. Высоко подняв голову и надменно накренив ее на бок, точно так, как поступала Хедда, когда делала выговор. Тори сказала:
— Вряд ли моему брату пошло бы на пользу, если бы он испытал выпавшие на вашу долю лишения.
Рис выхватил мокрое полотенце из ее рук и небрежно бросил его на пушистый шерстяной ковер.
— Бедняга совершенно отключился. Лучше дать ему выспаться, — заявил он. — Потом его глаза
