почувствовала, что между ней и Джошуа растет непонятная напряженность, причины которой она не сразу осознала. Она лишь подумала, что распущенные волосы придали ей слишком вольный вид, и Джошуа пришло в голову черт знает что. При этой мысли Сабрина ощутила, как сразу же затвердели полушария ее груди, а окаменевшие соски, казалось, начали рваться наружу из-под ткани платья. Боже, неужели Джошуа заметил это?!
Она опустила как можно ниже руки, в которых держала поводья, стараясь прикрыть локтями эти пикантные места своего тела.
Кантрелл, заметив ее жест, усмехнулся:
— Зачем же нервничать, дорогая наставница?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, милорд, — огрызнулась Сабрина и, резко повернув свою кобылку, пустила ее в галоп по направлению к дому. О своем намерении привести в порядок рассыпавшиеся волосы она забыла. Однако Джошуа, чтобы не смущать спутницу, вежливо отстал на несколько метров.
Сабрина оценила тактичность техасца и быстро собрала волосы в пучок, заправив его под шляпку, после чего Кантрелл нагнал ее и поехал рядом. Помолчав немного, он шутливо заметил:
— У нас в Техасе не так много виконтов и уж совсем единицы тех из них, кто получает удовольствие от бешеных скачек по тамошним прериям в обществе приятных спутниц. Как-то это не принято и даже не считается приличным. Возможно, и потому, что такие прогулки невольно сближают катающуюся пару, что порой приводит к довольно пикантным последствиям. И. не всегда кончается свадьбой…
Сабрина пожала плечами:
— Подобное сближение между мной и вами вряд ли возможно. Хотя бы потому, что оно выглядело бы неприемлемым с точки зрения светской морали. Или вы забыли мои объяснения, касающиеся классовых различий в обществе? Вспомните об этом, уважаемый почти виконт!
— Разве в том, что женщина сама зарабатывает себе на жизнь, есть что-то унизительное? — возразил Джошуа.
— Я ничего подобного не говорила!
— Тогда гордитесь своей самостоятельностью. Это достойно уважения! Я открыто говорю всем, что начинал практически с нуля. И сумел сколотить вполне приличное состояние.
— Снова повторяю — здесь не Америка, а Англия!
— Извините, но я не нуждаюсь в уроках географии!
— Возможно, но что вам действительно необходимо, так это уроки правил приличия. Впрочем, как и мне сейчас! Простите, мистер Кантрелл, но пора возвращаться домой! Прошу вас передать мои извинения графу, в связи с тем, что я не смогу более давать вам уроки! И отказываюсь от столь любезно предоставленного его сиятельством места!
— Не надо скоропалительных поступков!
— Мое решение вполне обдуманное! Ведь ваш дядя фактически силой заставил меня попытаться сделать из неотесанного техасца цивилизованного человека! К сожалению, из этого ничего не вышло. И не в последнюю очередь из-за того, что вы почему-то посчитали себя чуть ли не совершенством и практически ничего не хотели делать, а только потешались надо мной!
Сабрина тронула лошадь, потом пустила ее в галоп и поскакала в сторону видневшихся невдалеке конюшен.
— Чертовски глупая баба! — проворчал Джошуа, но все же поскакал вслед за ней.
Сабрина же чувствовала, что у нее из глаз вот-вот польются слезы, и старалась их сдержать. Она с трудом различала дорогу и почти не способна была управлять своей маленькой кобылкой. А думала только о том, как бы поскорее очутиться подальше от этого человека, пока не случилось нечто совсем ужасное. Ведь трудно было себе даже представить, что может выкинуть этот техасский чурбан!
Между тем Джошуа следовал за Сабриной на довольно близком расстоянии. И внимательно смотрел вперед. Он не на шутку опасался, что Сабрина может свалиться с дамского седла, поскольку ее кобылка скакала очень резво. И вот, взглянув в очередной раз вперед, он увидел на пути глубокий овраг. Лошадь Сабрины неслась прямо к нему. Дело могло кончиться катастрофой. Кантрелл пришпорил своего Команчо, и тот понесся чуть ли не быстрее ветра. Через несколько минут он обогнал кобылку Сабрины. Но передние ноги ее уже заскользили вниз. Джошуа соскочил с седла, бросился к Сабрине и в последний момент, перед тем как ее лошадка была уже готова скатиться в овраг вместе с наездницей, схватил в охапку с седла свою очаровательную воспитательницу и выпрыгнул с ней обратно на тропу. Кобылка, освобожденная от веса наездницы, тоже выкарабкалась из оврага и встала рядом с Команчо.
Пока лошади отдыхали и фыркали, Джошуа стоял на тропе с Сабриной на руках. Опускать ее на землю ему не хотелось. Сердце его неистово билось. Сабрина с удивлением заметила, что все тело ее спасителя дрожит как в лихорадке. Может быть, он испугался за нее? А заодно — за двух добрых животных, которые тоже чуть было не упали в овраг? Свой же собственный трепет Сабрина объясняла испугом и чувством вины перед Джошуа. Ведь он подвергал себя смертельной опасности, спасая ее!
Наконец, облегченно вздохнув, Сабрина посмотрела в лицо Джошуа, продолжавшего держать ее на руках. Он нежно улыбался. Потом наклонился и поцеловал в губы. Это не был страстный поцелуй. Сабрине показалось, что их губы коснулись друг друга, как крылья бабочки. Но тем сильнее стало охватившее ее волнение.
— Сабби… — прошептал Джошуа.
— Так меня действительно звали в детстве, — мягко заметила она в некотором замешательстве. — Но те времена давно прошли. Я стала взрослой женщиной…
Джошуа наклонился над ней и снова закрыл губы Сабрины поцелуем. Она подумала, что поведение Кантрелла переходит границы дозволенного. А потому ей следует энергично протестовать. Но вместо этого ее губы сами собой раскрылись навстречу ему, а пальцы крепко сжали ладонь Кантрелла. Охваченный страстью, он вновь прильнул к ее мягкому рту.
Джошуа ощущал напор ее сильной, молодой груди, тонкий аромат шелковых волос, вкус жадных губ. Он понимал, что теряет над собой контроль. Жар в нижней части живота становился нестерпимым. Он дышал часто и неровно, как в лихорадке.
Но ведь она не поняла, что все это значит! По крайней мере Кантрелл на это надеялся, ибо был уверен, что Сабрина — воплощение невинности и еще далеко не все успела испытать в этой жизни. Казалось, понимая это, Джошуа должен был бы отпустить ее. Но у него не было сил заставить себя проявить такое благородство.
И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы до слуха обоих не донеслись быстро приближавшийся топот копыт и звонкие голоса. Очевидно, сюда направлялась большая группа любителей верховой езды.
Джошуа осторожно опустил Сабрину на землю, сокрушенно при этом вздохнув, и отступил от нее на шаг. Сабрина же посмотрела на него с некоторым удивлением и не без упрека. Джошуа тут же поспешил оправдаться:
— Не в моих правилах позволять себе запятнать честь женщины!
— Даже если вы только что спасли ей жизнь?
— Особенно тогда! Тем более что именно я стал первопричиной чуть было не случившейся с вами страшной беды.
Сабрина промолчала и стала спешно приводить в порядок свои растрепанные волосы. Глубоко вздохнув и подойдя к Джошуа, она взяла у него из рук поводья своей лошадки.
— Я уже могу ехать дальше.
Лицо ее было бледным, но глаза возбужденно блестели. И это особенно поразило Джошуа. Что это? Страх?
Но ведь все окончилось благополучно! Или Сабрина боялась… его?..
— Вы не ранены? — с беспокойством спросил он. Сабрина посмотрела на свои руки, ноги и провела ладонью по лбу.
— Вроде бы все в порядке. И если моя кобылка тоже отделалась лишь испугом, то я могу ехать. Помогите мне сесть в седло!
— Как прикажете!
И он ловко подсадил Сабрину на спину ее лошади.
— Вот видите, как у вас это ловко получается! — рассмеялась она. — А притворялись, будто не умеете! Все вы умеете! Право, не знаю, почему я вам все же не доверяю?!
Сабрина тронула лошадь и поехала к конюшням. Джошуа последовал за ней. Он подумал, что сейчас надо было бы заняться делом, то есть постараться выяснить связь между Николаем Заренко и тем парнишкой, который передал ему пакет в парке. Но в этот момент Сабрина интересовала Кантрелла гораздо больше политики…
— Она его кузина?! — чуть позже эхом повторил Джошуа слова, только что произнесенные Джеймисоном.
Кантрелл стоял у окна в комнате Майкла и недоверчиво смотрел ему в глаза. Недопитый стакан привезенного Джошуа виски стоял на столе. И никто из двоих мужчин, казалось, уже не собирался к нему прикоснуться.
— Боюсь, что это так, дружище! — со вздохом подтвердил Майкл. — Они росли вместе и воспитывались, как родные брат и сестра. После того как я получил сегодня утром вашу записку, то тут же постарался навести некоторые справки. А заодно и выяснил, что юный Уислдаун запутался в игорных долгах.
— А именно?
— Он постоянно играет в карты и в большинстве случаев проигрывает. Кроме того, поговаривают, что весной сей юноша очень активно играл во время регаты на Темзе. И опять ему вроде не повезло.
— Как вам, конечно, известно, он служит у моего дяди. Но пытаться получить какую-то информацию о нем от графа было бы верхом неблагоразумия. Скажите мне, Майкл, насколько граф мог бы быть осведомленным о готовящемся союзе с Японией? Ведь сессия парламента, на которой эта проблема намечена к рассмотрению, еще даже не начиналась. Конечно, после ее окончания граф, как член парламента, будет знать все подробности.
Джеймисон, несомненно, знал о связях Хамблтона с британским министерством иностранных дел. Но был строго предупрежден графом, что обсуждать эту тему с виконтом не следует. Поэтому он уклонился от ответа, сказав только, что граф мог узнать кое-что от своих друзей в городе, многие из которых — члены палаты
