великолепно танцует. Я же в теннис совсем не умею играть, а в танцах скованна и очень неуклюжа!
В голосе Друзиллы послышались слезы. Почувствовав это, Сабрина подключилась к разговору и поспешила утешить девушку:
— Вы достаточно хороши и будучи Друзиллой! Не надо расстраиваться! Ведь красота проявляется во многом. У вас есть немало достоинств, которым может позавидовать любая женщина! В том числе красота души, доброта и глубокая духовность, которые только и могут называться главными достоинствами любого человека, будь то мужчина или женщина.
В продолжение нескольких минут Сабрина внимательно вглядывалась в лицо Друзиллы. И с удовлетворением поняла, что ее слова утешения падают на благодатную почву. Друзилла постепенно освобождалась от панциря неприступности, в котором пребывала до сих пор. Глаза ее заблестели. На щеках заиграл нежный румянец.
— Вы когда-нибудь стояли у руля яхты или корабля? — спросила она, обращаясь к Сабрине и улыбаясь. — Я всегда восхищаюсь папой, когда он управляет яхтой! Ведь он удивительно искусный моряк!
— Видите ли, Друзилла, я живу в нескольких сотнях миль от берега океана. И поэтому просто никогда не имела такой возможности.
Маркиз положил руку на плечо Джошуа.
— Я хотел бы дать вам немного поуправлять яхтой, — улыбнулся он. — Но для того чтобы справиться с этой непослушной посудиной, нужен особый талант!
— Отлично понимаю вас, лорд Чиффингтон. Ибо имею подобные же проблемы с управлением своим автомобилем.
— О, это весьма опасная штука!
— Папа не признает безлошадных экипажей! — фыркнула Юнис. — Я их тоже не люблю за противный запах и дым. Стоит одной машине проехать где-нибудь рядом, как на всей улице становится невозможно дышать!
— Да ну, бросьте! Не так уж сильно они загрязняют воздух. От любой конюшни несет за версту куда сильнее и противнее!
— Конечно! Если хозяин конюшни никогда ее .не чистит!
— Насколько я понимаю, у вас в Америке аристократы не снисходят до столь грязной работы! — брезгливо произнес маркиз.
— Я не могу отвечать за тех, кто был рожден в богатстве и роскоши, — пожал плечами Джошуа. — Но сам я заработал свои первые деньги в жизни именно чисткой конюшен!
— Фу, как вульгарно! — сморщила нос Юнис. Джошуа промолчал, но закусил нижнюю губу, что всегда служило признаком раздражения…
Обеденный стол был накрыт в маленькой, но очень уютной кают-компании на нижней палубе яхты. Юнис, сидевшая рядом с Джошуа, пригубила бокал красного вина и поставила его на стол0. Джошуа тем временем отдавал должное лобстеру. Внезапно он почувствовал глухой толчок. Потом другой… третий… Все кругом заходило ходуном. Бокал Юнис закачался и опрокинулся, залив бордовым вином белоснежную скатерть. Джошуа чуть было не выронил вилку с большим куском лобстера. Висевший над дверью серебряный колокольчик жалобно зазвенел.
Кантрелл беспокойно посмотрел на сидевшего против него маркиза. Тот ободряюще улыбнулся:
— Ничего страшного. Просто мы вышли в открытое море, а там сегодня слегка штормит. Отсюда и качка. Но она совсем не опасна.
«Возможно, она не опасна для яхты, — подумал Джошуа. — Но мне она создаст немалые проблемы. Ведь маркиз непременно через пару минут заметит, что у меня начался приступ морской болезни. И это после того как я храбрился и уверял всех, что море мне совсем не страшно и не может причинить никаких неприятностей… Да, я, похоже, влип!»
И он тут же ощутил начинающуюся бурю в желудке. Извинившись, Джошуа поднялся из-за стола и вышел на палубу…
Глава 11
Полная луна низко висела над горизонтом. На фоне черного ночного неба она казалась золотистым шаром, готовым низвергнуться с высоты и утонуть в морской глубине.
Доносившийся с моря шум прибоя не давал Джошуа заснуть. Он беспокойно ворочался с бока на бок и болезненно переживал унижения, которые принес ему прошедший день. Кантрелл даже застонал, со стыдом вспоминая, как всю вторую половину плавания провел на палубе, перегнувшись через перила и отдавая морю съеденное за обедом. Правда, у него хватило сил самостоятельно спуститься по узким сходням на берег, гордо отказавшись от предложенной Сабриной помощи… .
Джошуа туманно помнил, как добрался до дома и поднялся на террасу. Там он застал дядюшку и леди Чиффингтон, оживленно о чем-то разговаривавших. При этом граф с видимым удовольствием потягивал портвейн из хрустального бокала. Появление племянника заставило его обернуться. Одного взгляда на посеревшее лицо Джошуа было для Хамблтона достаточно, чтобы догадаться о происшедшем во время морской прогулки. Внешне граф оставался спокойным. Но Джошуа поймал его взгляд, полный негодования и презрения.
Кантрелл быстро прошел через террасу, поднялся к себе в спальню и, сбросив одежду, улегся в постель.
Он лежал, глядя в потолок, и вспоминал все, происшедшее накануне. Наконец поняв, что заснуть не удастся, Джошуа встал, оделся и вышел на улицу. Немного постояв у крыльца, Кантрелл медленно побрел в сторону моря, откуда долетал плеск набегающих на берег волн. Пройдя вдоль песчаной косы с десяток шагов, Джошуа увидел двигавшуюся ему навстречу женскую фигуру. Несмотря на темноту ночи, силуэт ее показался ему знакомым. Присмотревшись внимательнее, Кантрелл узнал Сабрину. Он ускорил шаг и минуты через две уже стоял с ней лицом к лицу.
Сабрина в изумлении посмотрела на него.
— Признаюсь, меньше всего я ожидала в такое время увидеть здесь вас! — усмехнулась она.
Джошуа в первый момент до того смутился, что чуть было не потерял равновесие и не упал на песок. Но тут же взял себя в руки и довольно уверенно ответил:
— Просто перед вами человек, который наконец решился пойти навстречу своим страхам!
— Это что, трюизм по-техасски?
— Наверное, не только по-техасски!
Сабрина пожала плечами и промолчала. Взглянув через ее плечо, Джошуа заметил у подножия высокой дюны выступ из слежавшегося песка, который вполне мог послужить удобной скамейкой.
— Посидим? — предложил он и сел первым. Сабрина молча опустилась рядом с ним. Джошуа испытующе посмотрел на нее и неожиданно спросил:
— Почему вы не замужем?
Только сейчас он вспомнил, что не в первый раз задает ей этот вопрос, за что однажды уже получил довольно резкую отповедь. То же самое произошло и сейчас. Сабрина вспыхнула и раздраженно ответила:
— Разве я не говорила вам, что задавать такие вопросы женщине неприлично!
Извините, Сабрина, но вас никак нельзя назвать старой девой. Вы просто прошли тот возрастной пик, когда большинство молодых девиц уже успели пристроиться, — кажется, так называют здесь удачное замужество? Вы же до сей поры одна. И я уверен, что так получилось отнюдь не по причине невыигрышной внешности или сложности характера. Вы красивы, очаровательны, достаточно сексапильны, умны и дружелюбно относитесь к людям. У вас хватает чувства юмора, чтобы подтрунить над собой, как вы на днях признались Друзилле. Но при этом не позволяете себе обидеть кого-то другого неловким словом или жестом. Что же все-таки случилось не так в вашей жизни?
У Сабрины от этих слов стало теплее на сердце.
— Вы прекрасно вели себя сегодня с этой отвергнутой своим семейством девочкой, — улыбнулась она, погладив руку Джошуа.
— Расскажите мне о вашей семье, Сабрина.
При лунном свете Джошуа смотрел на девушку, сидевшую рядом с ним с распущенными волосами, подобно драгоценной шелковой шали покрывавшими ее плечи. Ему безумно хотелось погрузить ладонь в эти волосы, разгладить и прижать к губам. Но он боялся это сделать, зная, что в ответ на его ласку она может тотчас же убежать, как пугливый жеребенок. А он действительно хотел узнать о ней как можно больше. Джошуа с удивлением обнаружил, что ни одна женщина не возбуждала в нем такого интереса.
Лицо Сабрины озарилось каким-то неземным светом. Она помолчала несколько мгновений, тяжело вздохнула и принялась рассказывать:
— Мои отец и мать жили на краю небольшой деревушки в графстве Суссекс. Отец был провинциальным сквайром с очень небольшим доходом. А мой дедушка по маминой линии — священником в сельском приходе. Родители росли вместе, а став взрослыми, поженились. Они обожали друг друга. Разве об этом не мечтает каждая девушка?
— Но не вы?
— И я также, когда мне было семнадцать лет.
— А что случилось потом?
Сабрина тяжело вздохнула и после продолжительной паузы ответила:
— Потом появился Он. Этот человек приехал из Африки. Его звали Декстер Гудбайн. Он был большой поклонник сэра Родса. Все время, пока мы бывали вместе, он только и говорил что о нем! Декстер считал, что Роде заслуживает большей известности и понимания в масштабах всего мира, и дал себе клятву добиться исправления подобной, как он считал, несправедливости и способствовать росту популярности своего кумира.
Тогда я не очень всерьез принимала его увлечение, считая это плодом обычной юношеской восторженности. И когда Декстер предложил мне выйти за него замуж, я решила, что он действительно повзрослел и все эти его полудетские грезы безвозвратно ушли в прошлое. А потому согласилась стать его женой.
Мы объявили о своей помолвке и назначили дату венчания. Но за три дня до свершения этого святого обряда произошло нечто совсем непредвиденное. Приехал близкий друг Декстера, занимавшийся продажей алмазов. Он сообщил нам, что разбогател и хотел бы взять Декстера в
