лордов. Ведь не исключено, что именно из этих источников стало известно о недовольстве, выраженном неким человеком, той суммой, которую ему разрешено тратить.
«Видимо, имеется в виду Уислдаун», — подумал Джошуа.
— Я сомневаюсь, что мисс Эджуотер оказалась вовлеченной в эти игры, — заметил Майкл, взяв стакан со стола и принимаясь с очевидным наслаждением потягивать из него виски. — Хотя она и служит у графа.
— Мне тоже кажется невероятным, чтобы Сабрина как-то была замешана в них, — уверенно отозвался Джошуа.
Джеймисон впервые услышал имя воспитательницы Кантрелла, данное ей при рождении. А потому его брови полезли на лоб от удивления. Но он промолчал, предоставив собеседнику возможность продолжать.
— Она отличалась высокой порядочностью и преданностью с ранних лет! — все же добавил Джошуа.
— Да. Я слышал об этом. Но был очень удивлен, когда несколько недель назад она ссудила крупную сумму тому юнцу, о котором сейчас идет речь. А тот передал эти деньги группе отъявленных мерзавцев. Куда те их потратили — одному Богу известно! Но озадачивает другое: откуда у женщины с весьма ограниченным достатком могла взяться такая крупная сумма?
— Она долгое время откладывала средства, чтобы основать школу для бедных девушек. Кроме того, одолжила много денег у графа на дальнейшее содержание этой школы, включая оплату труда воспитателей, учителей и технического персонала. За все это Сабрина обязывалась обучить его племянника светским манерам и вообще приличному поведению в обществе.
Майкл поперхнулся очередным глотком виски:
— Вас?! — И он громко рассмеялся. Однако Кантрелла помрачнел:
— Черт побери, и что вы нашли в этом смешного?
— Ничего, абсолютно ничего! — засуетился Джеймисон и, схватив бутылку, отпил пару глотков прямо из горла. Джошуа же вытер ладонью губы и усмехнулся:
— Я уверен, что принес несчастье этой женщине и должен искупить свою вину перед ней. Любопытно, известно ли Сабрине, что ее кузен — игрок? Если бы она это знала, то непременно содрала бы с него шкуру.
— Что ж, если она этого не сделает, то его кредитор позволит себе нечто гораздо худшее. Поверьте мне! Не сомневаюсь, что деньги, которые дал ему Заренко, стали для этого парня своего рода даром Всевышнего. Теперь же что мне действительно надо сделать, так это найти путь, чтобы заманить русских в ловушку.
— И как вы могли бы это сделать?
— Вы сказали — «вы»? Извините, но в этом деле должны участвовать не только мы, но и вы! Ваша роль будет состоять в постоянной слежке за известной дамой. А я тем временем возьмусь за организацию утечки кое-какой фальшивой информации, которая непременно должна достичь ушей графа, а затем — нашего мистера Уислдауна. Если все пойдет по плану, то очень скоро этот малый будет качаться на перекладине! Жаль только, что авторитет русского посольства не даст нам возможности повесить рядом с ним мистера Заренко и его сестру!
— Какой смысл сейчас об этом говорить, если вы не можете их арестовать?
Существует более реальный план, — сказал Джеймисон. — Можно организовать утечку из нашего министерства информации, порочащей все это русское гнездо, и обвинить их в деятельности, несовместимой с пребыванием в Англии. Тогда их просто-напросто выдворят из страны назад в Санкт- Петербург.
— Что касается меня, — мрачно проговорил Джошуа, — то я сам застрелю этого Заренко…
Джошуа с барской надменностью люто ненавидел шум и звон вагонов. Он охотно бы воспользовался автомобилем. Но дядюшка считал ненадежным и даже опасным это достижение техники. В не меньшей степени негативное отношение графа к дальним поездкам на машине объяснялось отвратительным состоянием английских дорог. Поэтому Джошуа с дядюшкой поехали к Чиффингтонам на поезде. Правда, граф располагал в этом поезде личным вагоном, что значительно компенсировало неудобства, всегда связанные с путешествиями по железной дороге.
Джошуа сидел в своем купе и смотрел в окно, за которым проплывали земли Западного Суссекса. По мере продвижения к центру этой провинции природа становилась все более однообразной и скучной, хотя песчаные карьеры и зеленые луга во многом напоминали Кантреллу его родной Техас.
Дверь купе открылась, и вошла Сабрина. Она бросила быстрый взгляд на Джошуа и уселась напротив него. Но тот, увидев, что в купе вошла его наставница, а не дядя, тут же встал и произнес шутливо:
— Как видите, я даже в поезде стараюсь освоить светские манеры! В частности, встаю, когда входит женщина!
— Я и впрямь начинаю верить в вашу способность моментально применять уже усвоенные правила светского этикета. Видимо, это для вас ничуть не труднее, чем открыть водопроводный кран, после чего вода из трубы течет сама по себе.
— Обещаю вам, что буду вести себя в доме, куда мы едем, как благочестивый учитель воскресной школы в церкви во время проповеди пастора. Почти уверен, что маркиз и его супруга, увидев, как вам удалось сделать что-то, похожее на приличного человека, из такого дремучего монстра, как я, непременно решат отдать вам на воспитание своих дочерей. Как, кстати, их зовут?
— Друзилла и Юнис.
— Странновато звучит!
— Вы могли бы и знать, что это классические греческие имена.
— Что выглядело бы логично, будь семейство Чиффингтон греками. Но, насколько мне известно, это далеко не так! Вы можете мне сказать, что означают эти имена? Ну, хотя бы Драцилла?
— Не Драцилла, а Друзилла, — поправила Сабрина. — Означает «мягкие, добрые глаза».
— А Юнис — младшая дочь маркиза, на которую дядюшка и велел мне положить глаз?
— Победоносная, прославленная.
И все-то вы знаете! — с некоторой досадой вздохнул Джошуа. — Впрочем, какое это имеет значение для меня? При всем своем старании, если таковое последует, победоносная мисс Юнис не достигнет успеха в отношении меня. Если я когда-нибудь и захочу связать себя брачными узами, то сам выберу себе невесту. Без всякой помощи со стороны. Даже если в качестве свата выступит столь уважаемый мной дядюшка!
— А что, если эта Юнис божественно красива, дьявольски умна и беспредельно очаровательна?
— Для меня это не имеет никакого значения, коль скоро не я выбрал ее себе в жены!
— Видите ли, милорд, в нашей жизни далеко не всегда можно сделать самостоятельный выбор!
— Уверен, что мне это удастся! Ведь я родился в борделе, вырос в грязи и нищете и уже тогда дал себе клятву прожить остальную часть жизни по-другому, не заливая с отчаяния глотку низкопробным вином.
— Но вы все-таки продолжаете пить то ужасное виски, которым угостили тогда меня!
— Если вам не понравился напиток, это отнюдь не означает, что он плох!
Сабрина посмотрела на Джошуа, и оба неожиданно весело рассмеялись…
Стоявший по ту сторону двери купе граф слышал весь разговор племянника с воспитательницей и этот взрыв смеха. Он ухмыльнулся про себя и открыл дверь…
Глава 10
Деревянный, целиком покрашенный в белый цвет дом маркиза расположился на высоком холме с видом на море. Издали он был похож на огромного гуся, лежащего, раскинув .крылья, на зеленом поле.
— Я порой просто не могу себе представить, каких же размеров должен быть столичный дом семьи Чиффингтон, коль скоро маркиз скромно называет эту громадину загородным коттеджем на морском берегу! — усмехнулся граф.
Джошуа с любопытством посмотрел на него:
— Позвольте, дядюшка, ведь вы как-то говорили о маркизе как о своем давнем друге? Неужели вы впервые видите этот, с позволения сказать, архитектурный шедевр?
— Мы учились в одной школе, а позже почти всегда дружно голосовали за одного кандидата в палату лордов. Наша дружба продолжалась в Лондоне. Осталась достаточно тесной и сейчас.
— Вы, конечно, хорошо знакомы с маркизой и ее дочерьми?
— Естественно. Обе ее дочери — весьма достойные молодые девушки. Только я бы посоветовал вам не очень придирчиво относиться к старшей.
Джошуа и Сабрина удивленно переглянулись.
Мажордом провел гостей вдоль длинной и почтительно склонившейся перед ними шеренги слуг в просторный холл. Еще одна группа домашней челяди графа бросилась по широкой лестнице на второй этаж, чтобы поскорее разнести багаж по комнатам.
Откуда-то сверху неожиданно донесся молодой женский голос:
— Мне все равно, будь этот человек даже богаче русского царя, если он воспитывался в американском захолустье, где до сих пор продолжают снимать скальпы с индейцев!
— Не говори так, Юнис, — ответил другой голос, явно принадлежавший женщине постарше. — Я уверена: если он наследник лорда Хамблтона, то несомненно джентльмен.
Джошуа поднял голову и увидел двух женщин, спускавшихся в холл по лестнице. Не трудно было догадаться, что старшая из них — маркиза, а та, что помоложе, — одна из ее дочерей.
Джошуа быстро подошел к последней и сказал с легким поклоном:
— Извините, мадемуазель, но именно индейцы снимали скальпы с белых, а не мы с них! Но и это тоже в прошлом! За последние годы я не слышал ни об одном подобном случае.
Девушка хотела было что-то возразить, но в разговор тут же вмешалась маркиза. Она повернула голову к Джошуа, смерила его взглядом и небрежно спросила:
— Так, значит, это вы тот самый… — Она не докончила фразы и почему-то сразу же начала оправдываться: — Извините меня, пожалуйста! Но ведь вы же виконт Уэсли, не так ли? Мне следовало сразу догадаться!
Джошуа улыбнулся и ответил не без смущения:
— Боюсь,
