При ближайшем рассмотрении Пол убедился, что Джордж и Люси очень похожи, а габариты Джорджа – не следствие болезни или уродство, а просто таким уж он уродился, такая у него была порода. Последним штрихом были дети Джорджа, четырнадцатилетние близнецы Филипп и Джеймс, точные копии своего отца в отношении фигуры – казалось, что тело Джорджа с какого-то возраста перестало расти. В остальном они были копиями матери.
– Они родились на майские праздники, – сообщила она, поэтому мы назвали их именами соответствующих святых.
– И она так была расстроена, что не присутствовала на празднике, – добавил Джордж, улыбаясь жене, – мы всегда очень торжественно отмечаем его, и Бекки может не быть дома от рассвета до заката – только не в этот день.
– В тот раз роды у меня длились как раз от рассвета до заката, – заметила Ребекка беззлобно, и Пол удивленно взглянул на Люси – такие вещи обычно не говорили публично, но, судя по всему, Люси ни капельки не удивилась, или, по крайней мере, не хотела показать это.
– У вас есть еще дети? – поинтересовался Пол, чтобы сменить тему беседы. Но тут он промахнулся, так как Бекки ответила, улыбаясь:
– Нет, только двое этих парней. Мне было так сложно произвести их на свет, что я решила остановиться на двоих – они разрушили мою утробу, и с тех пор я не могу рожать.
Мальчики переглянулись, посмотрели на мать и робко улыбнулись. С тех пор как они вошли в комнату, они так и не промолвили ни слова, и Пол вскоре убедился, что мальчики вообще не очень разговорчивы. Видимо, их вполне удовлетворяло безмолвное общение друг с другом.
– Мы ждем только наших соседей, а потом можем начать ужинать. Мы послали слугу в Хар Уоррен, как только вы прибыли, так что они могут подъехать в любой момент. Люси, ты поразишься, как изменилась Элис, Люси...
– И кроме того, она беременна, и такое впечатление, что она разрослась, как наш амбар, – вмешалась Ребекка. – Я почти уверена, что у нее снова будут близнецы.
– Она похожа на Люси и Джорджа? – спросил Пол.
– А ты считаешь, что мы похожи? – заинтересовался Джордж.
Пол даже не успел ничего ответить, как снова вмешалась Ребекка:
– Ты же сам знаешь, муж. Вы трое похожи друг на друга, как близнецы. Горошины из одного стручка и те меньше похожи, кузен Пол, вот оно как. Если бы я не знала наверняка, что между Люси и Джорджем разница в два года, а между Джорджем и Элис – еще два года, то я бы... да вот и они едут, если я не ошибаюсь!
– Трудно ошибиться, Ребекка, когда слышишь голоса их детей, – шутливо заметил Джордж, и туг дверь в зал распахнулась, и вбежали четыре маленькие девочки, одетые совершенно одинаково и такие похожие, что Пол сначала решил, что после долгого путешествия зрение начинает подводить его. Им было примерно шесть-семь лет, они были миниатюрны и очень красивы в своих платьицах из зеленого бархата, в белых рубашках и накрахмаленных чепчиках на темно-каштановых кудрях. Девчушки вбежали, щебеча, как сороки, и прежде всего бросились приветствовать своих дядю и тетю, но, обнаружив чужаков, замолкли и присели в книксенах, опустив стыдливо глаза. За ними, более спокойно, появилась маленькая женщина с невероятно большим животом, которая могла быть только Элис, а с ней – высокий мужчина, с темно-каштановыми волосами, как у девочек, и который мог быть, судя по живым голубым глазам над высокими скулами, только одним из Морлэндов – это был Люк Морлэнд, кузен Пола.
Снова начались приветствия и представления. Люк и Пол сдержанно обнялись.
– Наши семьи так давно не встречались, – сказал Пол, – твой отец был как бы изгнанником, но это не значит, что мы должны остаться чужими.
– Я тоже так думаю, кузен, – ответил Люк. Улыбка давалась ему с трудом, и было нечто в том, как он сдвигал губы после каждого предложения, отчего Пол подумал, что этот человек не так-то легко может полюбить – или простить. – Моя бабушка отлучила моего отца от семьи за его первый брак, а когда она простила его после женитьбы на моей матери, ему это прощение было не очень-то нужно. Но кровь гуще воды, как говорят, и с тобой у меня нет причин для вражды – или с родственниками моей жены, – заявил он, поворачиваясь к Джону Баттсу.
– Ну, Люк, не будем вспоминать прошлое, – сказал Джордж и хлопнул его по спине с фамильярностью, которая, по мнению Пола, вряд ли могла понравиться Люку. – Насколько я помню из семейных преданий, твой отец и его мать были скроены из одного полотна, оба были горды, как испанские гранды, и не склонны ничего прощать. Похоже, и ты пошел бы той же дорожкой, если бы не смягчающее влияние Кортней.
Пол с удивлением обнаружил, что Люк не только не оскорбился этой тирадой, но она даже вроде пришлась ему по вкусу. Он не то чтобы улыбнулся, но сжатые губы слегка расслабились, что и было для него ближайшим аналогом улыбки.
– Ты очень похож на мою прабабушку, насколько я могу вспомнить ее, – сказал ему Пол.
– Ты помнишь Элеонору Кортней? – не сдержалась Ребекка. – Боже, кто бы мог подумать! Для нас это просто персонаж из сказки. Говорят, она была красива?
– Однажды, на ее дне рождения, я даже танцевал с ней, как раз накануне ее смерти, – ответил Пол, – и мне она тогда казалась прекрасной. Но ведь я был совсем маленьким мальчиком. Лучше всего я помню ее глаза, они очень похожи на глаза моих кузенов.
– Не знаю, как она выглядела, но мне всегда казалось, что Елизавета на нее похожа. Что ты на это скажешь? Лиз, выйди-ка вперед, девочка, ты где? – Ребекка повернулась к четырем одинаковым девочкам и подтолкнула одну из них к Полу. Девочка сделала реверанс, а затем храбро посмотрела на него. Эта голубая вспышка обожгла Пола, напомнив ему о Нанетте, и он, наклонившись, поцеловал девочку:
– Ну, здравствуй, кузиночка, – а потом обратился к Элис: – Они такие похожие, что я не представляю, как вы их различаете.
Элис рассмеялась:
– С первого взгляда и овцы все кажутся на одно лицо – но пастух отлично их различает. Елизавета – старшая, ей уже семь. Она самая крупная...
