Митч пытался добраться до ножа и обезоружить Брента, но не тут-то было. Мерзкое, какое-то сатанинское выражение лица Брента повергало Ройс в дрожь. Только что он казался почти нормальным, теперь же окончательно спятил, и его лицо выражало одновременно ревность и ненависть, то и другое – нечеловеческой интенсивности.
Она рванулась еще раз и высвободила правую руку. Схватив револьвер, попыталась вспомнить, что ей известно об автоматическом оружии, – недаром она однажды готовила для газеты юмористическую колонку на эту тему. Револьвер системы «Глок», изготовлен из легкой пластмассы, имеет обойму на семнадцать патронов. Снят ли предохранитель?
Она посмотрела на катающихся по полу мужчин. Ей никогда в жизни не приходилось стрелять. Вероятность промазать и попасть в Митча была очень велика. «Соображай! – приказала она себе. – Тут пригодится блеф».
– Прекратите! – взвизгнула она. – Револьвер у меня. Стреляю!
Но это их не остановило. Брент оседлал Митча. Он помещался у него на груди, так что Митч даже не мог достать его коленом. Острие ножа неумолимо приближалось к сонной артерии Митча.
Ройс по-прежнему боялась стрелять, зная, как велика опасность промаха. Но без выстрела все равно не обошлось бы, поэтому она выстрелила в потолок. Из дула вырвалась белая вспышка, от грохота заложило уши. Ее бросило на спинку кушетки. От боли в руке, все еще прикрученной к спинке, у нее потемнело в глазах.
Выстрел привлек внимание мужчин. Брент растерялся, Митч посмотрел на нее. Она с трудом села и направила револьвер на Брента.
– Отпусти Митча.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только хриплым дыханием борцов. Брент медленно встал на колени, по-прежнему сжимая нож.
– Тебе придется меня пристрелить, Ройс.
Брент смотрел на нее с непоколебимым спокойствием. Ее охватил неистовый гнев. Перед ней было утратившее человеческий облик чудовище, превратившее ее жизнь в ад. На его совести уже было два женских трупа, теперь он был готов расправиться с ней и Митчем.
Ей очень хотелось убить Брента, но что-то не позволяло ей сделать это. Она невольно подумала об отце, о том, чему он всю жизнь учил ее, – о покое и любви.
Она неуверенно потрогала пальцем курок. Способна ли она на убийство? Может, лучше держать его на мушке, пока не приедет полиция? Брент, видимо, уловил ее неуверенность и усмехнулся с видом гостя из преисподней.
– Все, Фаренхолт, – раздался у него из-за спины голос Митча. – Кончено. Сдавайся.
Брент снова скривил рот, и Ройс сжалась от дурного предчувствия.
– Берегись, Митч!
Но было уже поздно. Брент молниеносно развернулся и вонзил нож Митчу в грудь. Митч растянулся на полу.
Брент кинулся к Ройс, размахивая окровавленным ножом. Вопроса, способна ли она на убийство, более не существовало. Речь шла о том, чтобы выжить. Расстояние между ними сократилось до нескольких дюймов, нож был направлен прямо ей в сердце. Она нажала на курок. Отдача опрокинула ее.
Какое-то мгновение у нее было темно перед глазами, потом она пришла в себя и увидела, что подпустила его совсем близко, прежде чем выстрелить. Она обнаружила на себе капли крови, клочки волос, обрывки кожи. Брент валялся у кровати с огромной дырой в груди.
– Митч! – крикнула Ройс, снова пытаясь освободить накрепко привязанную к спинке кушетки руку. Митч лежал в луже крови, быстро растекавшейся по полу. Если она не поторопится, помощь запоздает, и он умрет. Возможно, он уже умер…
Она оглядела комнату и обнаружила, что от выстрела в упор страшный нож отлетел в противоположный угол. Для того, чтобы завладеть им и разрезать веревку, ей пришлось бы перетащить кровать через всю комнату, преодолев баррикаду в виде двух тел.
– Окно! – напомнила она самой себе вслух. – До него ближе.
Она напряглась и поволокла за собой тяжелую кушетку. Удар ногой – и нижняя рама разлетелась вдребезги.
– На помощь! – завопила она, борясь с рыданиями, подступающими к горлу. Единственная ее надежда состояла в том, чтобы привлечь внимание соседей или прохожих. – Вызовите «скорую», быстрее!
32
Сворачивая на аллею, ведущую к дому Ройс, Пол услышал отчаянный крик. Всполошившиеся соседи уже выскакивали из домов. Пол остановил машину и, оставив двигатель работать, кинулся к дому. Из окна второго этажа высовывалась голова Ройс.
– Митч! Он умирает! Умирает… «Скорую»…
Никогда в жизни Пол не бегал быстрее. Через мгновение он уже стоял у своей машины и набирал номер. Скорее «скорую» и отряд полиции спецназначения!
Неизвестно, где скрывается Брент Фаренхолт. Пол еще никогда не сталкивался с такими опасными людьми, как он. Он был красив, он привлекал людей, он совершенно не соответствовал расхожему представлению о маньяках-убийцах.
Боже, каким же глупцом он оказался! Снова обегая дом, Пол клял себя за недогадливость. Брент должен был стать первым подозреваемым, достаточно было хорошенько поразмыслить. Его подгоняли все более истерические вопли Ройс.
– Где Брент? – гаркнул Пол еще из-за двери.
– Брент мертв. Надо скорее оказать помощь Митчу. Прошу вас!
– «Скорая» уже едет! – крикнул Пол, врезаясь в дверь плечом. Мгновение – и он достиг второго этажа.
Скорчившийся Митч по-прежнему лежал на полу. Окружавшая его лужа крови была так велика, что у Пола защемило сердце. Разве можно выжить при такой потере крови? Пол опустился коленями в липкую кровь на полу. Перевернув Митча на спину, он надавил ему на грудь, чтобы остановить кровотечение.
Голос Ройс звучал теперь спокойно, даже слишком, что свидетельствовало о шоке.
– Вы сможете его спасти, правда?
– Не сомневайтесь, – откликнулся Пол как можно убедительнее, хотя видел, что нож едва не взрезал Митчу аорту. Митч был еще жив, но так стремительно истекал кровью, что пытаться что-то сделать подручными средствами было все равно, что гасить пожар плевками.
Он начал молиться. Лицо друга приобрело крахмально-белый цвет – хорошо знакомый полицейским симптом. Боже, только не Митч! Он еще не успел толком пожить. У него есть много причин жить дальше. Он принесет немало пользы!
У Пола не было братьев и сестер. Митч всегда был ему за брата. Глядя на кровь Митча, проступающую между его пальцев, Пол понял, как любит этого человека. Если он его лишится, жизнь утратит часть смысла.
Да, он любил Вал глубокой, преданной любовью, какую еще недавно не надеялся познать. Но Митч было ему не менее дорог, хотя и по-другому. Они понимали и уважали друг друга. Если Митч не выживет, он заберет с собой частицу души Пола. Возможно, это будет лучшая ее часть.
Митч всегда поощрял его не чураться трудных дел, испытывать новые приемы. Несомненно, Митчелл Дюран был необыкновенным человеком – по крайней мере для Пола. Почему-то на память пришла строчка Луиса Л'Амура: «Порой самое главное в жизни человека как раз то, о чем он меньше всего говорит».
Митчу не было нужды рассказывать Полу о своем прошлом. Пол был его другом и все понимал сам.
Издалека послышалось завывание сирены «скорой помощи». Пол не был уверен, бьется ли у Митча сердце. Он в отчаянии вспомнил мольбу Лолли Дженкинс: «Что я буду здесь делать одна, без моего ребенка?»
Раньше он не подозревал, что способен так убиваться от горя. Только теперь он до конца понял, что за страдания выпали на долю матери Митча. В жизни человека есть люди – родители, жена, близкий друг – без которых жизнь теряет смысл. Можно искренне оплакивать потерю любого человека, но некоторые поселяются в сердце навсегда.
