– Не возражаете, если вашим обустройством займется моя дочь?
Против этого Николай возражений не имел, конечно. А Качаури уже поднимался.
– Нина, будь добра, золотце!
И уже протягивал Николаю руку.., которую тот, поколебавшись на мгновение, на этот раз пожал. За что и был награжден быстрой насмешливой улыбкой в уголках усатого рта Барона.
Нина подошла к двери и, приостановившись, оглянулась через плечо. Николай пошел за ней.
Вышли в коридор и по кремовой дорожке дошли до лифта. По дороге, неожиданно для Николая, она взяла его под руку. И вдруг удивилась:
– Что это там у тебя?
– Где? Ничего.
Она на ходу пощупала его руку. Покачала головой:
– Надо же! Какой ты сильный!
Они подошли к нише лифта. Нина нажала выпуклость сбоку. Каменная плита уползла в сторону, открыв кабину с диванчиком. Девушка увлекла Николая за собой. На пульте нажала цифру 'три', стеклянные дверцы сошлись и почти сразу рухнули в солнце.
Вновь ощущение, что висишь над бездной – бездной моря, скал, леса, – возникло.., но тут кабина, так и не погрузившись в стену, остановилась. Дверцы разошлись в коридор, они вышли.
Здесь была зеленая ковровая дорожка, а стены оказались выложены полированными малахитовыми плитами, что, конечно (учитывая современное истощение уральских залежей), не совсем соответствовало действительности: наверное, пластик.
Они шли рядом. Нина держала его под руку. Она едва доставала Николаю до плеча. Девушка была ослепительно красива. И это очень злило почему-то. Возле очередной двери, как и все здесь пронумерованной (цифра 'семь'), она остановилась, вынула из невидимого кармана ключ и сунула в замочную скважину.
Дверь тут же открылась, и Нина, еще не входя, уже протягивала Николаю ключ.
– Возьми, это твой номер.
Он думал, она не зайдет, но Нина вошла первой.
Планировка была такой же, как и в номере ее отца.
Большой холл, ярко освещенный солнцем, балкон, двери в соседние комнаты. Пол покрыт бледно- голубым паласом. Очень пушистым.
– Идем, я все тебе покажу, – сказала она, вновь потянув Николая за собой.
Они вышли в соседнюю комнату, оказавшуюся спальней. Широкая двуспальная кровать (весьма предусмотрительно!), журнальный столик, два кресла, шкаф. Еще одна дверь, в ванную комнату. Большая, овальная, почти круглая ванна, шкаф с банно-прачечными принадлежностями: несколько разномерных махровых халатов, пузырьки с шампунем и еще с чем-то…
– Идем дальше, – сказала Нина.
Они вернулись в холл. Нина махнула в сторону неприметной, окрашенной под цвет стены, двери:
– Туалет. Через него тоже можно в ванную пройти.
Подошла к большому холодильнику, открыла.
– Это чтобы не умереть от жажды.
Холодильник был битком набит банками, бутылками, бутылочками. Отдельно пиво, вода, отдельно крепкие напитки. Нина взяла банку с пепси.
– Будешь?
– Я лучше пива, – сказал Николай.
– Бутылочку или баночку? А впрочем, сам смотри.
Теперь это твое.
Николай взял бутылку пива, Нина указала на столик рядом. Там лежала открывалка. Николай ухмыльнулся и большим пальцем сковырнул пробку. Очень эффектно. Нина подняла брови.
– Ого! – сказала она. – Ты действительно сильный.
Они сели в кресла у столика. Голубая искусственная кожа. Очень удобно, мягко. Пили каждый свое и поглядывали друг на друга.
– Дай сигарету, – неожиданно попросила она.
Николай вытащил пачку.
– У меня только 'Кэмел'.
– Ничего, сойдет.
Он дал ей прикурить и закурил сам. Вновь молчали, курили. Она несколько раз поднимала на него глаза.
Не произносила ни слова. Николай тоже. У нее задралась юбочка, когда она положила ногу на ногу. Маленькая ступня с красными ногтями пальцев выглянула между красными ремнями лакированных сандалий.
