– Пожалуйста, назовите ваши данные.
От неожиданности Николай не сразу понял, что от него хотят. Первой мыслью было, что вот профукал инициативу и уже выясняют его весовую категорию, чтобы подобрать противника. Мысль, конечно, идиотская. Он представил себя, выходящего на ринг с медведем одного с собой веса, и фыркнул. Конечно, это Нина, ее распоряжение. Но все равно переспросил:
– Для чего?
– Распоряжение Нины Отариевны. Мы должны подобрать вам гардероб к ужину.
– Ага! Ну валяйте.
– Ваши данные. Рост, вес, размер обуви. Все, что помните.
– Рост – сто девяносто пять. Вес – сто пятнадцать.
Объем талии – девяносто пять, груди – сто тридцать, плеч – сто сорок пять. Что-нибудь еще? Да, размер обуви – сорок пять.
– Странно, – проговорил голос в трубке, – вы не портной случайно?
– Это почему же? – предположение рассмешило его, и он ухмыльнулся.
– Обычно, кроме роста и веса, никто о себе ничего не знает. Кроме женщин, конечно. Хотя у вас такие габариты… Вы, наверное, спортсмен?
– Что-то вроде этого.
– Ну хорошо. Через полчаса вас устроит?
– Вполне.
– Ждите, – сказал голос и спрятался за короткими гудками.
Николай рассматривал себя в зеркале, когда зашла Нина. Незадолго до этого принесли смокинг, причем вежливый голос звонил еще раз, прося извинить за задержку, поскольку возникла необходимость подогнать… Фигуры, знаете, не всегда стандартные, сейчас мало атлетически скроенных мужчин. Наконец пришли двое: пожилой мэтр с круглым брюшком и подмастерье из банка в зеленом галстуке и с чехлом в поднятой руке, где и находился заветный костюм. Когда Николай оделся, его огладили, сдули пылинку, отошли в сторону, вновь подошли, замерли в профессиональном экстазе и тихо удалились.
В зеркале же напротив громадный, косая сажень в плечах молодец, плавно поворачиваясь туда-сюда, пытливо, но с явным удовольствием на слегка покрасневшем от первого загара лице, придирчиво оглядывал себя. Костюмчик, даром что подгонка шла по телефону, сидел как влитой. И вообще, словно бы светился, озаряя мимоходом и владельца, то бишь самого Николая.
Такого, несколько нарциссированного Николая и застала Нина. Впрочем, он тут же забыл о собственной персоне, очарованный таинственным и прекрасным эльфом, радостно представшим перед ним. Она была в темно-сиреневом бархатном платье, плотно облегавшем ее высокую грудь, талию, а дальше свободными текучими складками низвергающемся до тонких сухих щиколоток. В черных волосах что-то ярко-жемчужно сверкало. Лебединую шею украшало жемчужное колье. Все эти подробности хоть и были отмечены им, но скорее профессионально, закоулками сознания. На самом деле, он ничего не видел, кроме самой Нины. И в очередной раз даже сильнее, чем недавно на пляже, Николая поразила ее красота. На пляже он был пьян другим. Теперь, когда предстоящее мероприятие словно бы возвело социальную границу между ними, он увидел: Нина не просто красива, она прекрасна. И это еще больше отдаляло ее. Не потому, что он побаивался таких совершенных женщин, отнюдь нет, просто считал, что все, имеющее налет божественности, должно находиться в эмпиреях. Его мгновенное остолбенение быстро прошло; сполна насладившись произведенным эффектом, Нина смотрела на часики.
– Уже двадцать пять минут восьмого. Пора идти.
По замыслу отца, я должна взять на себя роль хозяйки вечера. Хотя бы в начале. Так что какое-то время обойдись без меня.
Нина окинула его взглядом, что-то промелькнуло на ее личике.
– Тебе, наверное, и не дадут скучать…Такому…мужчине. Все, пошли, – решительно сказала она и взяла его под руку.
Уходя, он еще успел увидеть в зеркале, как их отражения тоже параллельно ускользают в совершенно похожем и совершенно недоступном мире.
Они вновь повторили вчерашний путь, и вновь, вступив на транспортер под неусыпным взором Качаури, Николай подивился чудовищным затратам, произведенным ради пустого эффекта. За эти деньги вполне можно было бы построить еще один лифт.
Вечер уже начался, судя по количеству людей, собравшихся здесь. Отовсюду несся равномерный, как в улье, шорох движения, фон голосов и приглушенная музыка. С прошлого раза здесь все изменилось. Что?
Да, убрали столики по всему залу. И еще что-то?.. Зал стал больше… Возможно, убрали стены между соседними залами. Может, так и было предусмотрено изначально? Вместо стен – огромные экраны, на которых негромко исполняли песни… Газманов, теперь вот Долина. Видимо, чтобы все это не превратилось в какофонию, звук был предельно приглушен. Нина, сжав его руку, ушла. Везде стеклянистые колонны, которых раньше не было, сквозь них головокружительно сновали разноцветные тени, расплывчато акварельные.
Народ все прибывал и прибывал. Почти у самой стены, занимая едва ли не третью часть огромного помещения, находилась возвышенность, двумя большими крылами охватывая весь зал. На этом, скорее, помосте, разделенные равными промежутками для прохода, были ступенчато расставлены столы; выше всех находились столы заднего ряда. Люди в зале медленно передвигались по залу, беседуя друг с другом. Было очень много молодых женщин, разодетых столь откровенно роскошно, что все это походило на ярмарку.
Может, здесь и была ярмарка. 'Тщеславия, например', – подумал Николай.
Он не знал, куда смотреть. Перед ним стоял высокий мужчина, держа под руку женщину в багрянце с узором 'павлиний глаз'. Мужчина повернул голову, и Николай узнал в нем серого господина из гигантского
