Бориса Гусева арестовали 15 марта 1983 года в 11.12, когда он вышел из своей квартиры и спустился вниз за газетой. Возле почтовых ящиков его ждали двое. Увидя их, Борис остановился. Справа от лифта к нему двинулись еще двое. Один из них, худощавый, с подвижным лицом, приблизился к Гусеву и быстро проговорил:
— Гусев Борис Владимирович. Вы арестованы.
Гусев посмотрел на его шарф. Он был серый, в белую клетку. Худощавый вынул из руки Гусева ключи, кивнул в сторону лестницы:
— Прошу.
Гусев стоял неподвижно. Двое взяли его под руки.
— Ордер… — разлепил побелевшие губы Гусев.
— Ордера на арест и на обыск будут предъявлены вам в вашей квартире.
— Предъявите сейчас, — с трудом проговорил Гусев.
— Борис Владимирович, — улыбнулся худощавый, — пойдемте, не тяните время.
Гусева подтолкнули к лестнице. Он пошел, еле передвигая ноги. Двое прошли вперед, двое и худощавый двинулись за Гусевым.
— У вас всегда так мочой воняет? — спросил худощавый, — бомжи ночуют?
Гусев двигался, не отвечая. Он был бледен.
Поднялись на третий этаж, вошли в квартиру Гусева. Худощавый снял трубку телефона, набрал номер:
— Юрий Петрович, всё в порядке. Да.
Гусев стоял посередине своей единственной комнаты, сплошь заваленной книгами. Четверо стояли рядом.
— Присаживайтесь, Борис Владимирович, — посоветовал худощавый.
— Предъявите ордер… и вообще… документы.
— Минуту терпения, — худощавый закурил.
В дверь позвонили.
— Откройте, — приказал худощавый.
Дверь открыли. Вошли участковый и полноватый человек с пшеничными усами.
— Следователь КГБ Николаев, — представился он, не глядя на Гусева. Достал из папки два листа, протянул Гусеву:
— Ознакомьтесь.
— Садитесь, Гусев, — худощавый подвинул расшатанный стул. Гусев смотрел в бумаги, держа их в обеих руках.
— Товарищ лейтенант, — обратился полноватый к участковому, — организуйте нам понятых.
Участковый вышел.
— Ознакомились? — Николаев забрал бумаги у Гусева. — Дело ваше веду я. Сейчас придут понятые, мы произведем у вас обыск. Параллельно начнем наш разговор. Садитесь, Борис Владимирович, что вы стоите, как в гостях.
Гусев опустился на стул.
Вскоре появились понятые: пожилая женщина в зеленой кофте и молодой человек с толстой шеей.
— Товарищи понятые, — Николаев снял пальто, — мы сотрудники комитета государственной безопасности. Гражданин Гусев, проживающий в этой квартире, арестован. Мы просим вас присутствовать во время обыска. Представьтесь, пожалуйста, и присаживайтесь. Валера, организуй им место.
Худощавый сбросил лежащие на диване книги и журналы на пол.
— Комкова Наталья Николаевна, — громко произнесла женщина.
— Фридман Николай Ильич, — пробормотал молодой человек.
Они сели на протертый диван. Худощавый опустился рядом, достал из «дипломата» бланк, подложил под него подвернувшийся журнал «Америка», положил на «дипломат» и стал писать.
— Я свободен? — спросил участковый.
— Да. Спасибо, — Николаев сел за стол, раскрыл папку, вынул ручку с золотым пером.
Участковый вышел. Пока худощавый вполголоса опрашивал понятых, Николаев зашелестел бумагами:
— Так. Гусев Борис Владимирович. 1951 года рождения. Где вы родились?
— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — проговорил Гусев.
— Вы обязаны отвечать на мои вопросы. Это во-первых. А во-вторых, это в ваших интересах.
— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.
Николаев отложил ручку.
— Напакостил, а отвечать не хочет, — проговорила вполголоса женщина и посмотрела на худощавого. Он записывал её адрес.
— Я предлагаю вам добровольно предъявить антисоветскую литературу.
Гусев молчал, глядя на свои руки. Николаев подождал, трогая фигурку тиранозавра на столе Гусева, потом встал, подошел к кровати, приподнял матрац, вынул толстую картонную папку:
— Ваше?
Гусев молчал. Николаев положил папку на стол, развязал тесемки, открыл:
— Запиши, Валерий Петрович. Первым номером. Папка серого картона. Содержит …372 машинописных листа. Название «Норма». Автор не указан. Первое предложение: «Свеклушин выбрался из переполненного автобуса, поправил шарф и быстро зашагал по тротуару». Последнее предложение: «— Лога мира? — переспросил Горностаев и легонько шлепнул ладонью по столу, — а когда ?»
— Как… товарищ майор? — переспросил худощавый.
Николаев повторил.
— Номер два. — Николаев подошел к нижним полкам, вынул два тома энциклопедического словаря, бросил на пол, сунул руку в образовавшуюся брешь, достал книгу в мягком переплете, — Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ». Том третий. Издание «ИМКА — Пресс». А первые два вы отдали позавчера Файнштейну. Так?
Гусев молчал. Николаев положил книгу рядом с папкой. Зазвонил телефон. Николаев снял трубку:
— Да. Да, Василий Алексеич. Нашли. Почему? Нет, все так и было. Сейчас? — он засмеялся, — не терпится? А… понятно. Пожалуйста, нет проблем. Ты у себя? Организуем.
Он положил трубку, взял папку:
— Сережа, отвезешь это Носкову. Потом сразу сюда.
Оперативник в очках взял папку, вышел из квартиры, спустился по лестнице. Рядом с подъездом стояли две черные волги, в кабине одной сидел шофер. Оперативник сел за руль второй машины, положил папку на сиденье справа, завел мотор и, резво развернувшись, вырулил на Ленинский проспект. Асфальт был мокрый, грязный рыхлый снег лежал по краям дороги. Неяркое солнце вышло из-за туч, заблестело на очках оперативника. Он проехал через центр, развернулся на площади Дзержинского, обогнул здание КГБ и остановился. Взял папку, вышел из машины, вошел в ближайший подъезд. Предъявив удостоверение, поднялся на лифте на четвертый этаж, прошел по коридору, открыл дверь кабинета N 415. За письменным столом сидел лысоватый человек в синем костюме.
— Разрешите, товарищ полковник?
