- Пожелай мне удачи с Адди.
- Желаю удачи...
За ужином Ноа держался с ней отстраненно. Много разговаривал с другими, шутил, смеялся, но, когда взгляд его падал на Сару, лицо сразу каменело, становилось спокойно-холодным.
После еды она поднялась к себе наверх, надела пальто и отправилась в редакцию - закончить чтение оттисков, которое пришлось отложить из-за появления Роберта.
В печи еще не остыли угли, большие часы, составившие ей сейчас компанию, мягко и ритмично тикали. Она сидела за своей конторкой уже с четверть часа, когда открылась дверь и вошел Ноа Кемпбелл.
Сара сняла очки, повернулась на стуле, не вставая с него, спросила:
- Могу я чем-нибудь быть полезной для вас, шериф?
- Просто делаю очередной обход.
Она продолжала сидеть, держа очки за дужку, слегка раскачивая их.
- Если бы вы поглядели через окно, то убедились, что здесь все в порядке, - улыбнулась она.
- Обычно вы не бываете тут после ужина.
- Должна я спрашивать у вас разрешения, перед тем как сделать это?
- Пожалуй, нет.
- Тогда я не буду,
Она повернулась к столу и снова принялась за работу, ожидая, что теперь-то он уйдет. За ее спиной все было тихо. Лишь часы продолжали свое дело. Из полутьмы комнаты Кемпбелл вдруг спросил:
- А где же Бейсинджер?
Сара вновь крутанула стул, чтобы взглянуть на него, снова сняла очки, принялась постукивать ими по колену.
- Вы были невежливы с ним, известно вам это? - спросила она.
- Кто он?
- Старый друг.
Рот Кемпбелла принял такую форму, как если бы он пытался разгрызть передними зубами кукурузное зернышко. Некоторое время он молча смотрел на нее, потом переступил с ноги на ногу и заметил:
- У вас их становится довольно много, вы не находите?
- Должна я и на это получать ваше согласие?
- Не ведите себя так вызывающе, Сара. Зачем? Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
Насколько она помнила, это был первый раз, когда он назвал ее просто по имени.
- Боюсь, совсем не знаю, о чем вы хотите сказать. Если не затруднит, постарайтесь разъяснить.
- Пошли уже толки, вы понимаете? Еще немного, к люди начнут говорить, что вы того же сорта, что ваша сестра. Если будете продолжать так же.
- Продолжать что, шериф?
- Проводить время с любым Томом, Диком или Гарри - кто только позовет вас. Вот что!
- Вы, кажется, читаете мне лекцию о том, как и должна себя вести? Так, мистер Кемпбелл?
- Кто-то же должен это сделать! Бейсинджер уже четвертый, с кем вы проводили время за последние две недели! Как, вы полагаете, это выглядит? Подумайте, ради Бога!
- А вы не забыли, где мы впервые встретились с вами, шериф?
- Какое это имеет отношение к тому, о чем речь?
- На имеет, по-вашему? Вы регулярно посещаете публичные дома, а я не имею права встречаться с благопристойными людьми в общественных местах без ваших нравоучений? Так выходит?
Он посмотрел на нее испепеляющим взглядом, прежде чем взмахнуть рукой и произнести:
- Не знаю, чего я, в самом деле, проявляю беспокойство по вашему поводу...
- Я тоже не знаю. В будущем не делайте этого, пожалуйста. А теперь извините, шериф. Мне нужно работать...
Она повернулась к нему спиной, он еще какое-то время пристально смотрел на нее. Потом она услышала, как он направился к двери, которую захлопнул с чрезмерной силой. Она же осталась сидеть, уставившись в крышку конторки и со смятением в душе.
Глава 10
В доме у Розы было как раз обеденное время для первой смены. Повариха приготовила сегодня цыплят и суп с клецками. Запах от этих яств разносился по всему дому, и Адди почувствовала, что у нее текут слюнки. Накинув халат, взяв на руки кошку, она вышла из комнаты.
- Идем со мной, не пожалеешь, - твердила она своему новому Рулеру (только женского пола). - Идем, киска, сейчас ты получишь вкусную мясную подливку.
Мало хорошего можно было сказать о жизни в этом 'доме', но еду никак нельзя было отнести к ее дурным сторонам. Ели по-королевски, и большей частью все самое свежее. У них имелась даже своя корова, занимавшая стойло на городском скотном дворе (а значит, и свое масло - для поддержания сил, которые были им весьма необходимы), было молоко, сметана; они не испытывали недостатка и в запасах сахара, картофеля, а их тяга к сладкому - пирогам и печенью - всегда полностью удовлетворялась. Таким образом, эти добровольные затворницы не чувствовали себя ущербными в отношении еды. Повариха Глорианна была славной женщиной и не ограничивала их ни в чем.
В дверях кухни Адди столкнулась с Эмбер, одной из 'француженок'.
На лице Адди появилось презрительное выражение.
- Ты что тут делаешь? Тебе не полагается есть вместе с нами!
Она поторопилась пройти первой, стараясь не прикасаться к этой женщине, оберегая даже кошку от соприкосновения с нею.
- Не разевай слишком широко свой ротик, детка Ив, - ответила та. - Я пришла сюда пополнить запасы масла.
- Делай это в свое обеденное время!
- Разве тут твоя собственная кухня?
- Была бы моя, твоего духа здесь бы не было!..
Эта словесная перепалка имела, если так можно выразиться, социальную подоплеку: 'француженки', которые занимались оральным сексом, принимали пищу после тех кто совершал половой акт 'нормальным' способом. Эти последние глубоко презирали приверженок 'французского' метода. Враждебность между двумя группами в лучшем случае выражалась в словесных баталиях, в худшем доходила порою до драк и убийства.
В публичном доме, где Адди работала до этого, 'нормальная' девушка по имени Лорел подложила измельченное стекло в спринцовку, которой пользовалась 'француженка' Кловер...
И все же у Адди были здесь друзья - хорошие друзья: Джуил, Хезер, Лорейн. Они уже сидели за столом, когда она вошла на кухню с кошкой в руках. И Флосси была там. Но Флосси почти ни с кем не разговаривала - молча ела, не нагибаясь при этом к тарелке, потом громко рыгала и удалялась из комнаты.
- Я бы на твоем месте получше присматривала за кошкой, - заметила Хезер. - Эмбер очень тебе завидует, я вижу это.
- Да, один раз она посмела прикоснуться к моей кошке, эта паршивая шлюха, у которой на месте рта то, что у нормальной женщины между ног.
Все, кроме Флосси, грохнули от смеха и затем дружно взялись за ложки. На полу возле стола кошка Аделаиды поедала куриный суп и сметанный соус - с не меньшим аппетитом, чем делали это четыре разжиревшие женщины, не остановившиеся на этом, но ублажившие себя еще толстым куском шоколадного торта с ореховой начинкой и взбитым кремом. И подкладывала им все новые и новые куски, уговаривая скушать побольше, добрая Глорианна, огромного роста толстуха, у кого не было любимчиков и кого одинаково любили все. Для некоторых из этих женщин она была и матерью, которой кое-кто из них совсем
