мелькнуло нечто вроде догадки… Когда это произошло? Черт…
– Ты мне вот что скажи, – приглядываясь ко мне, начал Вешняков с некоторой робостью. – Почему ты на этого Арапченко внимание обратила?
– Я же сказала… – поморщилась я.
– Не юли. Ну, живет мужик с ребенком в поселке, появившись неизвестно откуда. Что с того? Допустим, ситуация действительно необычная, но ты проявила завидную настойчивость. Не поленилась выяснить, кто он, к хозяину дома ездила. Это что, предчувствие?
– Ага.
– Я твои предчувствия уважаю, но… Короче, скажу начистоту. Вдруг выясняется, что Лукьянов жив. И тебя это вроде не очень удивило… подожди, дай я договорю, если начал. Мне покоя не дает твое таинственное исчезновение из больницы. Ну кому могла понадобиться едва живая баба? Несколько дней о тебе не было ни слуху, ни духу, а потом ты вдруг появляешься на автобусной остановке и звонишь мне. И объяснения твои, уж извини, гроша ломаного не стоят. Я тогда с вопросами не приставал, чтоб тебя не травмировать. На тебя смотреть страшно было, не то что допрос устраивать. Сдается мне, помнишь ты гораздо больше. Да вот по какой-то причине не желаешь об этом говорить. В больницу тебя привезли в жутком состоянии, а вернули… вернули, слегка подлечив. И уже без ребенка. Это смахивает на историю с инопланетянами, если б я способен был в них поверить. Потом у Ритки появляется сосед с младенцем, и ты сразу кидаешься по следу. Скажи на милость, что я должен думать?
– Не доставай, а? – ласково попросила я. Обычно этого хватало, чтоб Вешняков заткнулся, сообразив, что вступил на запретную территорию. Но не сейчас.
– Я думал, мы друзья, – нахохлился он. – А у друзей нет секретов.
– Мы друзья, – вздохнула я.
– С больницей что же, Лукьянов подсуетился? И твой ребенок теперь у него?
– Мой ребенок умер. Пять врачей…
– Про врачей я знаю. Но сомнения все равно остались. Кивни, если так.
– Остались, – кивнула я.
– Он, конечно, сволочь. Причем редкая. Но… я никогда не думал, что он способен так поступить с тобой.
– Ты был о нем чересчур хорошего мнения.
– Почему ты не сказала? Почему?
– Что, так трудно догадаться?
Вешняков посверлил меня взглядом.
– Из-за Тимура? Боялась, что он найдет Лукьянова и…
– Боялась, что будет искать. С глупой верой, что ребенок жив. Будет искать и мучиться, на радость Лукьянову. А я сама буду надеяться на то, чего нет.
– Да. Хреново, – вздохнул Артем. – Ты знаешь, где Лукьянов?
– Неподалеку.
– Что значит «неподалеку»? – разозлился Вешняков.
– Значит, где-то рядом. Достаточно близко, чтобы знать, что здесь происходит, и вовремя вносить в события коррективы.
– Ну, если так… – Он опять вздохнул. – Если так, грядут испытания.
Испытания не замедлили грянуть. Однако первый удар был нанесен неожиданно, и как раз там, где я никак не ждала. Мы с Тимуром обедали в «Шанхае», когда позвонил Лялин.
– Детка, у меня скверная новость. Полная хрень, если быть точным. Артема с наркотой взяли.
– Кто взял?
– Кто, кто, менты, естественно. Сегодня у него в столе обнаружили наркотики, объяснить их появление Вешняков затрудняется.
– Бред какой-то… – промямлила я в полной растерянности.
– Согласен.
– Где он сейчас?
– В родной конторе на четвертом этаже, объяснения дает.
Я захлопнула телефон, глядя перед собой, точно лунатик, неожиданно очнувшийся и обнаруживший себя на карнизе девятого этажа.
– В чем дело? – спросил Тимур.
– Артему наркоту подбросили.
– И кто это может быть?
– Понятия не имею. Но выясню.
– Злодеям следует подумать о быстрой капитуляции. Когда ты берешься за дело…
– Мне не очень понятна твоя ирония.
– Просто я не пришел в восторг, поняв, что ты опять полезешь в драку.
– По-твоему, я должна стоять в стороне и наблюдать, как хорошего человека с дерьмом смешают?
– Я этого не говорил. И далек от того, чтобы подобное предлагать. Обещай только, что ты будешь осторожна. И еще: я хотел бы знать о твоих намерениях, о каждом шаге.
– Чего же проще, раз твои парни везде за мной таскаются.
– Они не таскаются, они тебя охраняют. И, как теперь выяснилось, не напрасно. – Он посмотрел мне в глаза, и впервые я уловила в его взгляде некое высокомерие. Властное превосходство человека, который понимает в этой жизни больше, чем я. Или считает, что понимает.
– Ты думаешь, эта идиотская история с наркотой… – начала я и запнулась.
– Вешняков – твой друг, это общеизвестно. И первый помощник во всех твоих начинаниях. Или расследованиях, называй, как хочешь. Если лишить тебя поддержки… справиться с тобой будет не в пример легче.
– Мне кажется, ты… чересчур увлекся идеей заговора. Кому это нужно? Сам подумай…
– Если у твоего Лялина вдруг начнутся неприятности, ты серьезней отнесешься к моим словам? А кому это надо… на этот вопрос нетрудно ответить.
– Сделай, милость, – разозлилась я. Может, ему и нетрудно, а вот я терялась в догадках.
– Наш неугомонный друг вряд ли способен сидеть без дела.
– Ты имеешь в виду Лукьянова?
Тагаев кивнул.
– Это ведь, кажется, его излюбленная тактика сделать пробный шаг и посмотреть, что получится. Главное, привести машину в движение. – «А дальше, исходя из обстоятельств, умело дергать игроков за ниточки», – мысленно продолжила я. – Есть еще вариант, – понаблюдав за мной, сказал Тимур. – Который, возможно, понравится тебе еще меньше.
– Валяй свой вариант, хотя он мне уже заранее не нравится, – буркнула я.
Он усмехнулся.
– Друзья твоего Деда. Для них очень важно найти Лукьянова. Для Деда, кстати, тоже. Лукьянов неплохо осведомлен о тех его делах, которые он желал бы скрыть. Беготня за тобой по городу их, должно быть, утомила, и они решили процесс ускорить. Расчет прост: заставить тебя нервничать. Ты потеряешь осторожность и в конце концов выведешь их на Лукьянова.
– Я не знаю, где он, – отрезала я.
– Вероятно, они считают иначе.
– А ты как считаешь? – едва сдерживаясь, спросила я.
– Мы это уже обсуждали. Разве нет?
– Весьма уклончиво, не находишь?
Тимур перегнулся ко мне и сказал тихо:
– Дурочка. Очень прошу, помни главное: я на твоей стороне.
– Договаривай, – потребовала я, сообразив, что по какой-то причине продолжать он не намерен.
– Твой Дед большой любитель ловить рыбку в мутной воде. В этом деле он тому же Лукьянову даст сто очков вперед. И он вряд ли смирится с мыслью, что потерял тебя навсегда.
– Чепуха, он…
