– И чего полезного вы от меня ждете?
– Я оказался втянутым в скверную историю, стал заложником чужих бесчестных игр…
– А можно поточнее? – не удержалась я.
– Да. Конечно. Вы ведь… я не ошибаюсь… вы здесь из-за этой ужасной неприятности с вашим другом? Господином Вешняковым?
– Точно. А что вам о ней известно, я неприятность имею в виду?
– Как же… Честному человеку подсунули наркотики, а козлом отпущения решили сделать меня.
– Кто решил?
– Ольга Сергеевна, я могу быть с вами откровенен? – он перешел на шепот и покосился на дверь.
– Еще бы.
– Молчанов. Это ужасный человек. Он мне угрожает. Сегодня опять приходил, клялся, что выбросит меня в окно. Вполне может. Он ведь абсолютно невменяемый, никакие доводы разума на него не действуют.
– Чего он от вас хочет?
– Чтобы я признался, что подбросил этот конверт.
– Подождите, а зачем это ему? – нахмурилась я.
– Ну, как же, Ольга Сергеевна, ваш супруг… ради бога, извините, ничего такого у меня и в мыслях не было, но… он и господин Молчанов, как бы поточнее выразиться… Господин Молчанов считает, что ваш супруг может осложнить ему жизнь. – Он вздохнул с облегчением, решив, очевидно, что словесная эквилибристика ему удалась. – Тимур Вячеславович вызвал его к себе, потребовал ответа: имеет ли господин Молчанов отношение к появлению конверта в столе вашего друга? После этого Молчанов просто взбесился и начал мне угрожать.
– Я так и не поняла, с какой стати.
– Он решил, если Тимур Вячеславович думает, что это его рук дело, значит, у него есть к тому основания.
– Затейливо, – присвистнула я.
– Вот-вот, полная невменяемость. Явился ко мне и потребовал объяснений, почему ваш супруг решил, что он, то есть господин Молчанов, в этом деле замешан.
– Насколько мне известно, господин Молчанов имел зуб на господина Вешнякова.
– Нет, нет. То есть да, конечно. Он пытался с ним договориться и даже настаивал, чтобы я… Но господин Вешняков был непреклонен. Дело уже передано в суд и, по большому счету… теперь судьба Молчанова-младшего зависит от того…
– Я поняла. Допустим, господин Молчанов хотел отомстить несговорчивому господину Вешнякову.
– Думаю, так оно и было. Но теперь он свою вину пытается свалить на меня. Понимаете?
– Ах, вот как… У вас есть предположение, как наркотики оказались в столе господина Вешнякова?
– Кто-нибудь подсунул, – радостно кивнул Дергачев.
– Виктор Юрьевич, так не пойдет. «Кто-нибудь» совершенно не годится. Я вам больше скажу: реально сотворить такое могли всего несколько человек, и вы, к сожалению, первый в этом списке.
– Я так и знал, – трагически произнес он. – Меня отдадут на растерзание.
– Господин Молчанов сам наркоту подсунуть не мог, выходит, к кому-то обратился. Вы, случайно, не знаете, к кому именно?
– Конечно, нет. Вы же понимаете, он бы мне не доверился, потому что как честный человек я…
– Витя, – позвала я.
– А? – откликнулся он и насторожился.
– Ты мозги-то мне не пудри. Выкладывай начистоту. Молчанов тебя и вправду в окно выкинет, потому что уверен: это ты его подставил. Хотелось бы знать, почему он так решил?
– Им был неверно истолкован разговор, который он подслушал, – с душевной мукой пролепетал Виктор Юрьевич.
– Какой разговор?
– Мне позвонил клиент, Молчанов в тот момент находился рядом. В разговоре не было ничего особенного, но Молчанов вдруг решил…
– Ясно, – сказала я, поднимаясь.
– Куда вы? – удивился Дергачев.
– Восвояси. Тратить на тебя время жаль. Пусть с тобой Молчанов разбирается, он из тебя всю дурь выбьет вместе с внутренностями. Конечно, их к делу не пришьешь, но моральное удовлетворение он получит.
– Сволочи, – вдруг заявил Дергачев. – Какие сволочи… – Закрыл лицо руками и заплакал.
– Ух, ты, господи, – пробормотала я и вернулась на стул, вид рыдающего мужика вызвал в душе смятение.
– Вторая попытка, Витя. Третьей не будет, – предупредила я. – Хоть залейся слезами.
– Мне конец, – кивнул он со смирением.
– Может, и нет. Ты мне поможешь, а я помогу тебе.
Он достал бумажные салфетки, вытер лицо и взглянул на меня с надеждой.
– Что за разговор по телефону, с кем?
– Его фамилия Грузнев.
Я присвистнула. То, что опять всплыла фамилия этого типа, показалось мне занятным.
– Он твой знакомый?
– Когда нас знакомили, я думал, что вижу его в первый и последний раз. Скотина такая…
– Знакомил кто?
– Корзухин.
Можно было свистнуть во второй раз или вообще свистеть не переставая.
– Вы с Корзухиным приятели?
– У его жены были проблемы, она не могла избавиться от одной училки, баба такая упертая, вот он и обратился ко мне, чтобы я помог. До этого мы не то чтобы приятельствовали, скорее были знакомы. Жена у него погибла, впрочем, об этом весь город болтает. Клиентки я лишился, он меня пригласил поужинать, чтоб все вопросы закрыть, и в кафе, где ужинали, этот к нам и подсел. Перекинулись двумя словами. И вдруг он звонит, передает привет от Корзухина и уверяет, что очень нуждается в моей профессиональной помощи. Клиентура у меня обширная, но Корзухину мне отказывать не хотелось, мужик он хороший, и слух идет, что высоко метит.
– Чего Грузнев от тебя хотел?
Витя вздохнул и посмотрел с маетой.
– Ольга Сергеевна, вы ж понимаете, если я… дело даже не в карьере, с их легкой руки чего доброго еще и в тюрьме окажешься.
– Ну, до тюрьмы еще дожить надо, – порадовала его я.
– Понятно. Вас чужие проблемы не интересуют.
– На конверте нашли пальчики, случайно, не твои?
– Нет. Хоть сейчас отпечатки берите.
– Как же ты конверт в ящик сунул, неужто в перчатках был?
Он дернулся, шмыгнул носом, уставился в пол и наконец пробормотал:
– Салфеткой запасся. Я же юрист, не идиот какой-то…
– Грузнев не объяснил, зачем ему надо Вешнякова подставить?
– Конечно, нет.
– На чем он тебя поймал? Ты ж не идиот какой-то, понимал, чем рискуешь.
Витя отвернулся, вновь шмыгнул носом и затих.
– Ладно, меня это не касается. Да, влип ты крепко.
Он хмыкнул и головой покачал.
– Еще как. Здесь Молчанов, там… – Он опять покачал головой, очень себя жалея. – Неизвестно, что хуже. Под протокол ничего не скажу и не запугивайте. Мне ж тогда крышка… Прощай карьера и все такое. А у меня родители между прочим пожилые люди.
