– Ага, мама сыном гордится. Номер мобильного телефона Молчанова знаешь?
– Конечно.
– Диктуй. – Я достала телефон и набрала номер.
– Да, – резко ответили мне.
– Имя, отчество? – шепнула я Дергачеву.
– Анатолий Васильевич.
– Анатолий Васильевич, это Ольга Тагаева. Мы незнакомы, но я много хорошего слышала о вас от своего мужа.
– Очень рад, Ольга Сергеевна, – с легкой заминкой сказал Молчанов. Чему он там рад, судить не берусь, но голос его подобрел, без сомнения.
– Я сейчас в больнице у нашего общего друга. Виктор Юрьевич привет вам передает. Чувствует он себя не очень хорошо, сделайте милость, пока его не беспокойте.
– Понял, Ольга Сергеевна. Все понял, – с готовностью произнес Молчанов, и я с ним простилась.
Дергачев посмотрел на меня, вздохнул и поинтересовался:
– И что дальше?
– Посмотрим, – пожала я плечами.
– Я все равно… – взвился Виктор Юрьевич, но тут же сник. – Связался с этими сволочами…
– Витя, ты не умеешь радоваться жизни. У тебя была серьезная проблема: Молчанов. Сейчас ее нет, но ты все равно жизнью недоволен. Надо работать над собой, концентрироваться на позитиве…
– Издеваетесь, – вздохнул он. – Ничего подписывать не буду, хоть убейте.
– А тебя просят? – в ответ вздохнула я и поспешила его покинуть. Видеть его жалкую физиономию больше не было сил.
Через полчаса мы встретились в «Бочке меда» с Вешняковым и Лялиным. Артем выглядел спокойным, пришел в норму, по меткому выражению Лялина. После ритуальных объятий я коротко изложила историю своего визита в больницу.
– Ну что ж, – пожал Олег плечами. – В принципе все ясно. Грузнев сейчас примерно в той должности, что некогда занимал незабвенный Александр Васильевич Лукьянов. Так что выходы на местную шпану у него, безусловно, есть.
– Ага, – хмыкнул Артем. – Только наш незабвенный один являлся, особо нигде не светясь, скромный был мужик, царство ему небесное, а Грузнев с целой сворой, но вот умом его господь обделил.
– Почему? – нахмурилась я, не понимая, куда клонит Вешняков.
– Ну, может, не умом, а провидческим даром. Мог бы предположить, что ты обратишься к мужу, а он, в свою очередь…
– Тут ты не прав, – перебил Лялин. Мы, конечно, заткнулись и стали слушать старшего товарища, распахнув глаза и уши. – Допустим, Грузневу надо на время устранить надоедливого мента. Подбросить наркоту – самый простой способ. И самый надежный. Вот только почему бы не сунуть конверт в машину? Не в пример проще, чем в ящик стола в кабинете. Как я уже сказал, выходы на местную шпану у Грузнева есть, следовательно, все легче легкого: конверт в тачку подбросили, Туманову заяву накатали, и тот с большим рвением бросился ловить злодея, то есть тебя, Артем. Но… Прояви Тагаев интерес к делу, ему бы не составило труда выйти на исполнителей, а вслед за ними и на Грузнева. Оттого ребята пошли путем непростым и извилистым. Грузнев отправляет с наркотой адвоката, а Леня Еремеев продажного мента Туманова. Леня с предложением Грузнева согласился, потому как был уверен, что в случае чего Тимур решит: подстава – дело рук Молчанова, раз с его сыном вышла скверная история, и теоретически у папаши был повод гневаться на Артема. Только по этой причине Грузневу адвокат и понадобился. Так что вовсе он не глуп. Хоть и не шибко умен, раз его уже вычислили, – подмигнул Лялин, но тут же посуровел: – Хвалиться, конечно, нечем. Если бы Молчанов случайно разговор не подслушал и за адвоката не взялся… Лишний раз убеждаешься, что все предусмотреть невозможно.
Мы посмотрели на Вешнякова с братской любовью, а он хмыкнул:
– Вот скажите на милость, зачем все это Грузневу? То есть я наши прошлые фантазии помню, но все равно в толк взять не могу: если их Лукьянов интересует, зачем время тратить на меня, на тебя… – кивнул он Лялину. – Ну, да, занервничает наша девушка, это понятно, и все-таки что-то я не въезжаю.
– Я по дороге сюда о том же думала. Кстати, фамилия Корзухина всплывает слишком часто то здесь, то там. Меня это настораживает. А вас нет?
– Еще как, – кивнул Лялин. – Допустим, к происходящему он имеет самое непосредственное отношение, то есть Грузнев действует с его подачи. Повод вроде бы есть: ты копалась в его личной жизни. Предположим, ему это неприятно. Но… на кой черт огород городить, раз дело-то выеденного яйца не стоит, точнее, вовсе нет никакого дела.
– И я того же мнения, – пожала я плечами. – В последнее время он на меня здорово сердит, однако наши неприятности возникли несколько раньше. Вот я и стала вспоминать: когда?
– Что – когда? – буркнул Вешняков.
– В какой момент на нас посыпались неприятности, – терпеливо пояснила я.
– Ну, и чего вспомнила? – спросил Артем, а Лялин усмехнулся.
– Разные люди висели у меня на хвосте, но вели себя смирно. А вот после убийства Арапченко… – вздохнула я.
– Чего в нем особенного, в убийстве, я хочу сказать? – усмехнулся Вешняков, но уже начал прикидывать.
– Выяснением этого и следует заняться, – пожала я плечами. – Кто теперь ведет дело?
– Новиков. Ты его знаешь. Я два часа назад с ним говорил, ничего нового. Получили ответ на запрос, но и там особо поживиться нечем. Свидетелей по-прежнему никаких. В общем, пока дело дохлое.
– Покопаемся, – постановила я.
– Надо решать, что с адвокатом делать, – напомнил Лялин. – Можно на него надавить, никуда он не денется, признает все, как миленький. И подпишет.
– Ага, – хмыкнул Артем. – А эти придурки возьмут и грохнут его от избытка энтузиазма. Леня Тагаеву клялся, что в этом деле чист, и вдруг выясняется, что он там по самые уши.
– Лене убивать Дергачева смысла нет, – возразил Олег. – Адвокат о нем ничего не знает, это мы своим умом дошли, что Леня в деле, раз Туманов у него с руки ест. Но все это надо еще доказать.
– Вот именно, – поддакнул Вешняков. – Допустим, Дергачев признание напишет. Дальше-то что? Грузнев ментов пошлет подальше, скажет, что тот сдуру его оговорил. И Дергачев крайним окажется.
– Ты его еще пожалей, – хмыкнул Лялин.
– Жалеть я его не собираюсь, но если Грузнев решит подстраховаться, будет лишний труп. Оно мне надо?
– Тогда что делать?
– Не знаю, – махнул рукой Артем. – Поживем – увидим.
– Думаю, стоит поговорить с Дедом, – заметила я.
– А это зачем?
– Намекну, что гости ведут себя шумно.
– Они здесь с его благословения.
– Не спорю. Но если правильно повести разговор, кое-что может выгореть.
Артем хмыкнул, демонстрируя свои сомнения, а Лялин подумал немного и кивнул:
– Может.
Артем взглянул на него с удивлением, но промолчал. Он, как и я, привык полагаться на мнение старшего товарища.
– Как твои дела? – неожиданно задал мне вопрос Лялин.
– Да нет никаких дел.
– Албанец больше не появлялся?
Я прикинула, стоит ли говорить правду. Если скажу о звонке, придется рассказать о Лукьянове.
– Нет. Точно сквозь землю провалился.
– Послал бы бог такое везение, – буркнул Артем.
– Парень занятный, – подумав немного, заметил Олег. – Мои ребята найти его так и не смогли. Я
