l:href='#FbAutId_29'>[29]. Перед тем как выйти из спальни, Диана обмакнула конец полотенца в сосуд с розовой водой и приложила его к щекам, чтобы остудить.
Еще раз Келл провел ее в триклиний. Он не поднимал глаз, полностью скрывая свое отношение к происходящему. Диана гордо вскинула голову, но Маркус Магнус повел себя так, будто она впервые спустилась вниз. Лицо уже не было мрачным, из голоса исчез холодок.
— Приветствую тебя, миледи! Приятно вернуться домой после тяжелого дня.
— И я тебя приветствую, — прошептала она, раскрасневшись, не называя его по имени и не поднимая
ресниц.
Диана намеренно обошла его и села на свою кушетку, подняв ноги и аккуратно поправив подол туники, чтобы он полностью закрыл ее бедра, поскольку, кроме полупрозрачного одеяния, на ней не было ничего. Она не взяла маленькую подушку, потому что не собиралась ложиться, и обратила внимание, что обшивку дивана заменили и положили новые подушки вместо испачканных Петриусом.
Сегодня их обслуживали два раба. Маркус затратил днем столько энергии, что у него был волчий аппетит, и он стремительно расправился с палтусом под сладким укропным соусом, дымящимся пирогом с олениной и жареными куропатками и фазанами.
Сегодня они пили калду — смесь вина, специи и горячей воды. Приготовленным по тому же рецепту вином угощал ее Питер Хардвик, мельком подумала Диана. Он стал бы ее первым мужчиной, не унеси ее поток времени. Она содрогнулась при одной этой мысли. Как хорошо, что ей удалось избежать такой незавидной участи! Она взглянула через стол на Маркуса и поняла, что это и есть тот самый единственный мужчина, которому она хотела бы принадлежать.
— Тебе понравились сегодняшние учения на реке?
— Разреши мне ответить, когда мы останемся наедине? — смиренно попросила она.
— Ну, разумеется. — Он ждал, чтобы она назвала его по имени. Ему доставляло необыкновенное удовольствие слышать свое имя из ее уст. Ему хотелось, чтобы она во время ужина развлекала его разговорами. Он остался доволен прошлым вечером, во всяком случае, до появления Петриуса, который все испортил.
— Ты спала, когда я вчера вернулся в опочивальню. Я тебя побеспокоил?
— Разреши мне ответить, когда мы останемся на едине — еще смиреннее попросила она.
Он сдвинул темные брови. Она умышленно старалась вывести его из себя.
— Нет, черт возьми, не разрешаю! Ты будешь отвечать на мои вопросы, когда я их задаю.
— Разрешаешь ли ты мне отвечать на твои вопросы правдиво?
Маркус понимал, что тут какая-то женская уловка. Его глаза сузились.
— Можешь отвечать на мои вопросы как хочешь, если только твои ответы доставят мне удовольствие.
Диана прикусила губу. Он понял, что она играет с ним в кошки-мышки.
— Начнем сначала. Тебе понравились сегодняшние учения на реке?
— Безмерно, мой господин.
Маркус раздраженно скрипнул зубами.
— Я тебя не побеспокоил вчера?
— Твоя близость всегда беспокоит меня, мой господин.
Терпение его лопнуло.
— Оставьте нас! — приказал он рабам. — И закройте за собой дверь.
Он молчал, пока они не вышли.
— Еще раз… — Она поняла по его тону, что терпение его на пределе. — Тебе понравились сегодняшние учения на реке?
Диана подложила золотистую подушечку под локоть и соблазнительно потянулась. Она искоса взглянула на него и, к его возмущению, заявила:
— Мне понравилось, но далеко не так сильно, как тебе, Маркус. Ты бахвалился перед своими легионерами, особенно перед центурионами когорт. Бедняга Петриус, у него не было ни малейшего шанса сравняться с тобой.
— Меа culpa[30], — проговорил он, улыбаясь, как мальчишка. Его глаза ласкали ее. — Ты хоть представляешь себе, как потрясающе сегодня выглядела?
— Для рабыни, ты хочешь сказать? — ехидно спросила она.
— Ты не похожа на рабыню! Ты напоминала богиню. Я заказал эту тунику по образцу той, что носила Диана, богиня охоты. Тебе только стрелы в руке не хватает.
— Полагаю, ты скоро восполнишь это упущение? — предположила Диана.
Маркус откинул голову и расхохотался:
— Ты просто прелесть!
— Мое единственное желание — доставить тебе удовольствие. — Слова ее были пропитаны сарказмом.
— Если это правда, иди сюда и ложись на мой диван, чтобы мы могли есть из одного блюда и пить из одного кубка.
Пульс Дианы участился. Если она перейдет на его диван, о еде будет забыто, она сама станет основным «блюдом». Она должна придумать такой ответ, который позволит ей выиграть время.
— Ты обещал ухаживать за мной, прежде чем я покорюсь тебе.
— Так на моем диване куда удобнее ухаживать!
— Не будь на мне этого одеяния, обнажающего грудь, я бы с удовольствием разделила с тобой диван. Может, завтра вечером? — предложила Диана.
— Завтра? Поклянись! — приказал он недоверчиво.
— Я обещаю, Маркус, — тихо сказала она.
Его темные глаза заблестели, поскольку ему в голову пришла хитрая мысль. Он поймает ее на слове.
— Может быть, ты хочешь, чтобы завтра нас обслуживала Нола вместо рабов-мужчин?
— Да, это поможет мне хоть отчасти сохранить скромность. Благодарю тебя.
— Твоя скромность здесь неуместна, Диана. У тебя самая соблазнительная фигура, какую мне только приходилось видеть.
— Спасибо тебе за комплимент, Маркус, но как ты не понимаешь, что у меня нет никакого желания демонстрировать свое тело?
— Это смешно! Если женщина красива, все должны это видеть. Ведь красота — единственная ценность женщины. — Его темные глаза ласкали ее, усиливая смысл слов.
— Ты не прав! Красота — совсем небольшая часть женщины!
— Нет, это все. Красота — вот то, что мужчины хотят видеть в женщине. Красота и, разумеется, послушание.
— Это нахальная самоуверенность, мужское стремление главенствовать! — страстно сказала Диана, решительно тряхнув своей золотистой гривой.
Маркус не сводил с нее глаз. Гнев только усиливал ее очарование.
— А что же еще? — грубовато спросил он.
— Женский интеллект, разумеется, ее характер. А как насчет чувства юмора? Юмор не менее важен, чем красота. Женщину следует ценить за все ее качества. Послушной может быть любая раба, римлянин!
— Не мы, римляне, изобрели рабство, Диана. Кельтские племена Британии торгуют рабами много лет.
— Это не оправдывает рабство. Рабство — зло! Всегда было злом.
— Все хозяйство лежит на рабах. Рабы будут всегда. Ты должна с этим смириться.
— Нет, Маркус, ты ошибаешься. Рабство будет отменено, слава Богу.
— Мне вовсе не хочется обсуждать с тобой проблему рабства. Ты здесь, чтобы развлекать меня. Меня интересует твоя замечательная красота, а не интеллект.
— Очень жаль! Я намеревалась развлекать тебя сегодня с помощью моего интеллекта, не моей
