– Самая красивая женщина в этой комнате оставила на родине юношу с разбитым сердцем. Я вижу красивого молодого дворянина, грустного и опечаленного, потому что душа его плачет кровавыми слезами.– Она сделала драматическую паузу.– Он благородный человек, истинный рыцарь, с душой чистой и светлой, какую можно редко встретить в мужчине. Он никогда не забудет женщину, которую любит. Он навеки сохранит ее в своем сердце. Он никогда не женится на другой, но останется верным памяти этой женщины, чья красота превосходит прелесть всех остальных дам на свете.
Джезмин замолчала, и во вновь наступившей тишине было слышно, как одна из женщин охнула, другая глубоко вздохнула, третья всхлипнула, и вскоре в комнате ни у кого, кроме королевы, не осталось сухих глаз. Изабелла была вне себя от возбуждения – перед ее глазами как живой предстал образ Хью де Лузиньяна. Это он, верный рыцарь, обещал ждать, пока она станет взрослой, прежде чем они станут мужем и женой. Но что Изабелла могла поделать, когда сам король украл ее?!
Джезмин снова заговорила; дым в шаре постепенно рассеивался.
– Могущественнейшая женщина в этой комнате – королева, но истинное величие снизойдет на нее не из-за короны.
Девушка помедлила, услыхала боязливые восклицания опасавшихся мрачных пророчеств дам, и дерзко закончила:
– Нет, слава придет к ней в будущем, когда она станет матерью короля. Ему будет дано имя Генрих, в честь деда, и наследник войдет в историю как один из величайших королей Англии, но пока он будет слишком молод, чтобы править, мать поможет ему вершить верховный суд и властвовать над народом.
Подумав, что она уже достаточно польстила королеве сегодня, девушка закончила речь на более легкой ноте. Ходили слухи, что король собрался в поход на север, и, чтобы уговорить Изабеллу настоять на том, чтобы отправиться с мужем, Джезмин добавила:
– Я вижу долгий путь, больше чем в двести миль, веселое путешествие, полное приключений и радости. Каждый замок, каждое поместье будет бороться зa честь принять новую королеву и показать красоты ее новой родины, которой она теперь будет править. Каждый лорд, увидевший ее, потеряет свое сердце... Хрусталь темнеет, я больше ничего не вижу.
В этот момент двери с треском распахнулись, и король Джон в сопровождении двух здоровенных стражников устремился было в комнату, но тут же замер как вкопанный, не отрывая глаз от освещенной фигуры в центре комнаты. Она, словно ангел, казалась осененной чистейшим небесным светом. Бледно- золотистые волосы ниспадали до талии, и как нимб озаряли лицо. Девушка была воплощением самой невинности. Какой контраст с его смуглокожей чувственной женой!
Орудие мужественности короля напряглось так, что, похоже было, вот-вот взорвется. Эстелла, заметив животную похоть в его глазах, мгновенно встревожилась. Изабелла, напротив, громко расхохоталась и, раскрыв объятия, побежала к мужу. Она оказалась достаточно хитра, чтобы свести происходящее к обыкновенной забаве и в то же время польстить тщеславию мужа.
– А мы здесь развлекались, пытаясь предсказать будущее!
Джон жестом отослал стражников и, облизывая внезапно пересохшие при виде полуобнаженной богини губы, пересек комнату и остановился лишь на границе круга свечей.
– Что ты предрекла мне?
Он не скрываясь раздевал ее глазами, и смертельный ужас охватил девушку. Ей хотелось завопить: «Смерть! Вот чем грозит тебе будущее!» Но уроки Эстеллы не прошли даром. Джезмин прошептала:
– Сына... наследника...
Король не сводил с нее алчного взгляда, охваченный непреодолимым желанием взять эту чистую девственность.
– Я желаю узнать больше! – изрек он наконец.– Завтра ночью ты можешь посетить мои покои.
Он вызывающе посмотрел в сторону Изабеллы, словно ожидая возражений, но та была слишком мудра, чтобы беспокоиться из-за бесчисленных измен мужа. Она королева, остальное неважно. Если предсказания белой ведьмы правдивы, она переживет его, а ее сын будет коронован еще во младенчестве. Дни Джона сочтены.
Глава 14
Эстелла уложила внучку в постель, заставила выпить отвар ромашки, чтобы девушка успокоилась и уснула.
– Завтра я сама пойду с тобой к Джону, – пообещала она, – и сумею найти подходящие слова, чтобы укротить его похоть.
Но страх Джезмин не улегся: Джон был королем, а королю нужно повиноваться. Однако сонное зелье подействовало, мысли стали несвязными, но по-прежнему терзали душу. Что, если Джон все-таки сумеет остаться с ней наедине? Чего он от нее потребует? Джезмин уже имела возможность увидеть, насколько извращены наклонности короля, и внезапно ей захотелось, чтобы рядом оказался Фолкон де Берг. Он не позволил бы ни одному мужчине прикоснуться к ней. Джезмин никогда не встречала человека сильнее, и даже король и его приказы ничего не значат для Фолкона.
Наконец сон одолел девушку, и последнее, о чем она успела подумать, было: «Я, увижу во сне Фолкона; с ним буду в безопасности».
Фолкон де Берг в это время был далеко на севере, вблизи от границы с Шотландией. Сейлсбери назначил Юстаса де Вески командующим северной группой войск. Юстас был женат на Маргарет, побочной дочери короля Шотландии, и поэтому был крайне полезен для ведения мирных переговоров между королем Джоном и Рыжим Шотландским Лисом.
Фолкона прекрасно приняли в старинном замке Юстаса де Вески, угостили роскошным ужином; вино лилось рекой, но гость отказался от удобной опочивальни и пухленькой девицы, готовой помочь прогнать зимний холод, предпочитая вместо этого провести ночь в поле со своими людьми. Шатер из алого шелка был достаточно надежным убежищем для закаленного солдата, но Фолкон, закутавшись в меха, долго лежал без сна, охваченный безумным желанием оказаться рядом с Джезмин. Пальцы зудели от исступленного стремления прикоснуться к ней. Он будет играть с розовыми сосками, наполнит ладони тяжелыми округлостями упругих грудей... погладит спину, сожмет аппетитный задик в форме сердечка, потом раздвинет мягкие ляжки и даст волю нетерпеливым пальцам – сначала увлажнит кончики своей слюной... или ее... притронется к нежному холмику Венеры, но не станет торопиться, спешить, а подождет,
