турбазы требует доработки, но Ктесий, поддержав дизайнера, резонно заметил, что вчерашний проект турбазы уже утвержден и введен в программу биокиберов-строителей, а малейшее изменение проекта грозит остановкой работ и срывом графика строительства. Не знаю, возможно, все так и было, но мне почему-то показалось, что координатор просто поддержал Лю Джуна, у которого Хорхе Чивет уже сидел в печенках со своими архитектурно-религиозными проектами. Третья пара сложилась автоматически — инженер-дорожник Мари Нолано и маршрутный сценарист Эстасио Мугаджи. Им и по штату положено работать вместе.
На первый взгляд, пары укомплектовались сами собой, причем разнополые. Но в каждой из пар находился кто-то один, упоминаемый в фальсифицированной истории поисков «зеркал мрака» на Торбуцинии. Случайность или закономерность? В случайности я давно не верил, но если это закономерность, то ее смысла я понять не мог.
На платформе осталось семеро мужчин, трое из которых также упоминались в фальсифицированной истории. А если учесть каратоидянина Уэля Аоруиноя, то получалось — четыре на четыре. И тут паритет. К чему бы это? В магию чисел я тоже не верил.
Все окончательно запуталось. Я откинулся на спинку кресла и попросил секретаря соединить с Уэлем Аоруиноем.
— Здравствуйте, глубокоуважаемый Уэль, — сказал я в темный экран. — У меня неприятные новости…
— Слушаю вас, Саныш.
— Это не несчастный случай и не суицид. Преднамеренное убийство.
— Мотивы? Кто преступник?
— Расследование находится в стадии разработки, и ничего конкретного сообщить не могу, — корректно ответил я.
— На чем основывается ваше заключение?
— На выводах патологоанатомической экспертизы. Марко Вичет умер от сердечного приступа, но затем кто-то инсценировал падение биомеханика с большой высоты.
— Определен круг подозреваемых лиц?
— Все, кроме вас, уважаемый Уэль.
— М-да… — протянул он и немного помолчал. — С чего думаете начать?
— Я уже начал, — поморщился я, — и сейчас собираюсь провести индивидуальный опрос каждого члена проекта.
— Хорошо, Саныш. Держите меня в курсе расследования.
— Погодите отключаться, у меня и к вам есть вопросы.
— Ко мне? — удивился Уэль.
— К вам, уважаемый Уэль.
— Тогда как понимать ваши слова, что я вне подозрений?
— Позвольте мне самому решать, как вести расследование, хорошо?
— Хорошо, — согласился он. — Спрашивайте, уважаемый Саныш.
— Почему вы меня называете Санышем?
— А как… — Уэль запнулся. — Извините, Вольдемар. Вы удивительно похожи на одного человека, с которым я встречался девяносто лет назад.
— На Торбуцинии?
— На Торбуцинии.
— Насколько я знаю, его звали Любомир. При чем здесь Саныш?
В этот раз молчание Уэля странно затянулось.
— Это его имя по отцу, — наконец сказал он, и в интонации транслингатора мне послышалось удивление.
— Понятно. Отчество. Причем уменьшительное, которым обычно называют очень близкие люди. Вы хорошо знали Любомира Сташева?
— Достаточно. По крайней мере, наши отношения были доверительными.
В бесстрастном голосе транслингатора мне опять почудилось недоумение.
— Скажите, а больше никого из членов «Проекта „М“» вы не встречали на Торбуцинии?
— Встречал. Мари Нолано и Ютту Бригит. Еще двоих знаю заочно — коммодора Гримура и координатора Ктесия. Я был в составе инспекционной группы экспедиции Галактического Союза на Торбуцинию, поэтому с членами экспедиции Минаэта знаком только по стереоснимкам.
Ответ меня озадачил. Выходит, события на Торбуцинии никто не фальсифицировал. Я допускал возможность своего сходства с Любомиром Сташевым, но чтобы половина контингента платформы имела своих «двойников» на Торбуцинии… Однако не верить Уэлю не мог — каратоидяне отличались абсолютной памятью, из-за чего в управленческих структурах Галактического Союза занимали в основном инспекторские должности.
— Больше никого не вспомните?
— Никого. На память пока не жалуюсь.
— Вы не находите странным, что половина членов «Проекта „М“» имеет, так сказать, прототипов в истории девяностолетней давности?
— Не нахожу, — спокойно ответил Уэль. — Теория вероятности допускает и не такое.
— Теория вероятности… — пробурчал я. — На то она и теория, чтобы допускать… А на практике…
— Практика для того и существует, — перебил он, — чтобы подтверждать теорию, уважаемый Сан… Вольдемар.
— Или опровергать.
— Или опровергать, — согласился Уэль. — У вас ко мне все?
— Пока все.
— Успехов в расследовании, — пожелал он и отключился.
Любопытный разговор у нас получился… Я заказал очередную чашку кофе и попытался проанализировать нашу беседу. Странно, но когда Уэль Аоруиной отвечал на вопрос о «Саныше», он испытывал недоумение, будто я на самом деле Любомир Сташев, а Вольдемар Астаханов — это так, очередная «легенда», как предполагает медиколог. Сговорились они, что ли, с Борацци? Зато на вопросы о «двойниках» полномочный инспектор отвечал быстро, без запинки, словно знал, о чем я буду спрашивать, и заранее подготовился. Однако среди двойников почему-то не упомянул Леонору Мшински, в то время как по моим данным ее «двойник» на Торбуцинии присутствовал. В забывчивость Аоруиноя я поверить не мог — для каратоидянина это почти то же, что для человека потерять голову. В буквальном смысле. Но самым загадочным было другое. Поддавшись интуиции, я намеренно задал вопрос не о внешней похожести некоторых членов «Проекта „М“» на участников торбуцинской истории, а спросил, не встречал ли он кого- нибудь из нас на Торбуцинии. Даже при такой постановке вопроса любой человек обязательно бы сослался на внешнюю похожесть, а каратоидянин, со своей феноменальной памятью, — и подавно. Но Аоруиной ответил, что встречался не с похожими людьми, а именно с членами «Проекта „М“». Выходит, и я никакой не Вольдемар Астаханов, а Любомир Сташев? Бред! Полный и абсолютный.
Я попытался вспомнить, чем занимались наши двойники. Мой прототип, если его так можно окрестить, экзоархеолог Любомир Сташев, прибыл на Торбуцинию в составе инспекционной комиссии Галактического Союза для оценки значимости находок экспедиции Минаэта. Гримур, понятно, имел двойника в лице Минаэта, Ктесий — его помощника Селлюстия, кстати, как и Ктесий, родом из колонии Новый Рим. Впрочем, если исходить из подслушанного мной разговора в коттедже коммодора, то Гримур и есть Минаэт, а Ктесий — Селлюстий. Облысевший Селлюстий.
Ютта Бригит… «Двойника» Ютты звали Ульфи Коннар, и была она штатным пилотом инспекционной комиссии Галактического Союза.
Мари Нолано… Имени двойника инженера-дорожника я вспомнить не мог, но, кажется, она была репортером то ли журнала «Вестник экзоархеологии», то ли академического издания «Артефакты Вселенной». Прибыла на Торбуцинию отдельным рейсом задолго до появления на планете инспекционной комиссии. Странно, в общем-то, быть репортером при ее нелюдимости…
Здесь я поймал себя на противоречии и покачал головой. Невольно поддался версии, что на Торбуцинии
