Согласись, слишком много совпадений, чтобы не задуматься.
Я «вспомнил» информацию о директоре ипподрома Михаиле Грызлове, над которой у меня на привокзальной площади не было времени задуматься. Ипподром, как практически и все в нашем городе, принадлежал мэру Ираклию Колубаю, и он почему-то заподозрил, что в разборке на ипподроме принимала участие нанятая им совсем для другого дела столичная группа киллеров. Для выяснения обстоятельств он и задержал выплату гонорара.
— Три, — поправил я Долгушина.
— Что — три?
— Не два, а три раза наши пути пересекались.
— Да, сейчас третий.
— Тогда четыре, — заметил я.
Что-то мигнуло в зрачках Долгушина, по скулам заходили желваки. Зрительная память, надо понимать, у него была профессиональная, но вспомнить, где мы виделись еще, он не смог.
— Кафе, вокзал — где еще? — жестко спросил он.
— Погребок «У Еси».
Опять что-то дрогнуло в лице Долгушина. На мгновение он задумался, затем сказал как отрезал:
— Тебя там не было.
Прокрутил он в памяти события в погребке и не «увидел» меня. По той скорости, с которой он ответил, я убедился, что зрительная память у него действительно великолепная. Но не там он «смотрел».
— А пьяного возле погребка помнишь? — ехидно поинтересовался я.
—Ты?!
—Я.
И вдруг я понял, откуда киллерам известен мой адрес. И похолодел.
— Что с Аллой? — спросил я, и мой голос предательски дрогнул. Не был я бесчувственным чурбаном и понимал, что ей грозило.
Долгушин уловил во мне перемену и удовлетворенно осклабился. Инициатива вновь перешла к нему, нащупал он мою болевую точку.
— Ни-че-го, — с нажимом проговорил он. — Пока ничего. Все будет зависеть от того, что нам расскажет Роман Челышев.
Я попытался взять себя в руки и продолжить игру.
— А что именно интересует Егора Долгушина? — спросил я с сарказмом.
Лицо Долгушина застыло, в глазах мигнул металлический блеск. Никак не ожидал он услышать от меня свою настоящую фамилию.
— Ах, да, Игоря Долгова. Тебя ведь под этим именем друзья знают. Правильно, Даниил Коровин?
Коровин недоуменно посмотрел на своего шефа.
— А где же вы Пашу Смирнова оставили? — продолжал я. — В машине у подъезда?
И только сказав все, я понял, какую глупость сморозил, назвав их фамилии.
— Мой друг, покойник, — нехорошо усмехаясь, проговорил Долгушин, — сказал как-то: я слишком много знал…
Я еще успел увидеть, как он направил на меня ствол пистолета, а затем мое лицо заслонила лапа Рыжей Хари. Как всегда, она возникла из ничего в самый последний момент. Раздались два приглушенных хлопка, будто кошка чихнула, и Рыжая Харя опустила лапу.
Появление в комнате из ниоткуда клыкастого, волосатого монстра произвело на киллеров неизгладимое впечатление. Они застыли каждый на своем месте, словно в детской игре «Замри!». И застыли весьма основательно — наверное, и сердца остановились. Словно они были убежденными атеистами, а им наглядно преподнесли бесспорное доказательство существования нечистой силы.
— Нехорошо твои гости себя ведут, — сказала Рыжая Харя.
Я кивнул. Холодок в груди растаял, уступив место радостному возбуждению. Прав я оказался насчет своей исключительности. Умру от старости в своей постели. Если вообще умру.
— Смотри, какой подарочек они преподнесли. — Рыжая Харя разжала кулак, и я увидел на ее ладони две медные пули. — Нужен тебе такой подарок?
—Нет.
— Вернуть его?
—Да.
Дальнейшие события произошли с калейдоскопической быстротой. Дико и нелепо, как всегда бывает, когда приходит смерть. Рыжая Харя легонько швырнула пули в сторону Долгушина, но они, вопреки законам физики, полетели со скоростью выстрела. Одна попала Долгушину в правый висок, другая угодила в переносицу, и тело киллера отбросило к стене.
Коровин среагировал на убийство шефа с профессиональной четкостью. Выхватил со спины из-за ремня брюк пистолет, но выстрелить не успел. Куда ему тягаться в быстроте реакции с «мелкими бесами». Из-под дивана стрелой вылетел краб, щелкнул клешней, и кисть киллера вместе с пистолетом упала на пол. Заорать Коровин тоже не смог, только захрипел, забулькал перекушенным «грызуном» горлом и опрокинулся навзничь.
Как ни уверовал я в свои исключительные способности, но во мне осталось еще очень много человеческого. В первый момент я оцепенел, но от вида хлещущей крови, дергающихся ног агонизирующего Коровина меня замутило, и я стремглав бросился в ванную комнату.
Минут пять меня выворачивало наизнанку над унитазом, потом еще минут десять я приходил в себя под холодным душем. Мокрый, бледный, дрожащий от озноба, я приоткрыл дверь ванной комнаты и выглянул.
Трупа Коровина в прихожей не было. Не было и следов крови — все выглядело так, будто здесь ничего не произошло. Даже кучка монет, отодвинутых мною ногой от входной двери, лежала на прежнем месте. Уловили «мелкие бесы» мое жгучее желание и избавились от трупа.
Я вошел в комнату. Труп Долгушина тоже исчез, исчезла и борозда, сделанная каблуком в горе монет, а на восстановленной вершине грозным стражем золота восседал краб, хищно раскинув клешни. Рыжая Харя сидела у стены на стуле, и оба они с сочувствием смотрели на меня.
Я проковылял к дивану и ничком упал на него.
— Хлипок ты больно, как я погляжу, — сказал краб. Я слабо отмахнулся.
— Остался еще один в машине у подъезда, — тихо напомнила Рыжая Харя. — Что с ним делать будем?
Я хотел снова отмахнуться, но вспомнил об Алле. Если оставить в живых Павла Смирнова, то Алла умрет. И решать ее судьбу предстояло мне.
Я приподнялся и посмотрел на Рыжую Харю. Ее большой красный глаз глядел на меня спокойно и безучастно. Точно так, как перед этим смотрел на меня Коровин. Что я скажу, то она и сделает. Она меня охраняла, а на судьбы всех остальных ей было глубоко наплевать.
— Убери его, — глухо выдавил я.
Тяжело далось это решение. Одно дело, когда «мелкие бесы» помимо моей воли убивали людей, защищая меня в безвыходном положении, и совсем другое — самому отдавать приказ убить человека, в данный момент не представляющего угрозы. Не дай бог кому-то оказаться на моем месте.
Рыжая Харя кивнула.
— Только… — Я прокашлялся — Только аккуратнее… Без этого… театра.
Я потерянно махнул рукой, обводя взглядом комнату. Рыжая Харя кивнула и испарилась. А во мне словно треснул какой-то внутренний стержень.
Глава 13
Я вышел из дома в десятом часу утра, когда все соседи уже ушли на работу, а начинающаяся жара вынудила старушек убраться со двора в квартиры. Темно-синяя «Тойота» стояла на пятачке у подъезда, и сквозь тонированные стекла было не разобрать, находится в салоне кто-либо, или машина пуста.
Стоило мне показаться на крыльце, как дверца со стороны водителя щелкнула замком и приоткрылась. Я подошел к машине, распахнул дверцу пошире и заглянул. В салоне никого не было, но ключ в замке
