Ты сказал – оно убивает не только к'да и шонтинов. Откуда ты знаешь?
– Мы видели, как его использовали против других существ. – Кончик хвоста Дрейкоса беспокойно хлестал по воздуху. – Валагуа – злобный народ, который хочет полностью властвовать в этой части космоса. Они уже уничтожили два вида и рассеяли два других, которые стояли на пути к их цели. К'да и шонтины только самые последние их жертвы. Почему вы мне не верите?
Из интеркома раздался тихий вздох.
– Мы считаем, что в это трудно поверить по той простой причине, что это звучит невероятно, – откровенно сказал дядя Вирдж. – Брось, оружие, которое проникает прямо сквозь обшивку корабля, не повреждая ее, но убивает всех внутри? Как такое может быть?
– Я не ученый, – ответил Дрейкос. – А ученые говорят, что “смерть” – это вибрация самого космоса, которая отыскивает самую сердцевину всех живых существ и разрушает их связь и гармонию с мирозданием.
– Должно быть, в тебе заговорила поэтическая половина поэта-воина, – пробормотал Джек, прихлебывая газировку.
– Я не знаю нужных слов, – проговорил Дрейкос нетерпеливо. – Я знаю только то, что есть на самом деле. Если “смерть” придет в эту часть космоса, ваш народ будет в большой опасности. Неужели вы не понимаете?
– Еще как понимаем, – тихо сказал дядя Вирдж. – Проблема в том, что кое-что ты оставил при себе. Есть нечто важное, о чем ты нам не рассказал.
Мгновение Дрейкос лежал неподвижно, как статуя. Затем кончик его хвоста снова дрогнул.
– Очень хорошо, – сказал он. – Давайте обменяемся секретами.
Его язык мелькнул между зубами.
– Начнем, Джек Морган, с тебя. Скажи, пожалуйста, почему ты притворяешься, что на борту есть еще один человек?
Джек почувствовал, как у него сжалось горло.
– О чем ты? – спросил он. В нем проснулась привычная осторожность. – Я уже объяснил, что дядя Вирдж инвалид и не может оставить свою каюту.
– Не лги мне, – предупредил Дрейкос. – Все существа, к'да, или шонтины, или люди, имеют свой запах. Здесь нет второго человека.
– О, в самом деле? – надменно спросил дядя Вирдж. – Позволь мне сказать, мой золоточешуйчатый друг, ты еще многое должен узнать о нас, людях…
– Нет, – перебил Джек. После года обмана он внезапно устал лгать. Устал от всего этого вранья. – Нет, все в порядке. Он нас достал. То есть меня.
– Джек…
– Нет, – сказал Джек твердо. – Он спас мне жизнь. Он имеет право знать.
Джек повернулся к Дрейкосу.
– Дядя Вирдж – это компьютерная программа. У нее стандартный интерфейс бортового компьютера, только перед смертью мой дядя Вирджил придал ей свой голос и манеру речи.
– Интересно, – пробормотал Дрейкос. – Она живая?
– Не такая живая, как мы, – сказал Джек. – Компьютер может подражать речи человека, может думать и немного рассуждать. Но не очень много и только в пределах своей программы.
– Понятно, – Дрейкос немного помолчал. – И давно ты так живешь?
– Около года, – сказал Джек. – Дядя Вирджил погиб в… Ну, это было нечто вроде несчастного случая.
– И с тех пор ты всегда один?
Джек пожал плечами.
– Это не так уж плохо. Мне не слишком одиноко. Во всяком случае, я не припомню, чтобы он тратил на меня много времени и раньше.
Уши Дрейкоса дернулись.
– А почему так важно, чтобы это оставалось секретом?
– Потому что мне только четырнадцать. – Джек услышал нотку горечи в своем голосе. – А по мнению всемудрых и всезнающих хлопотунов из Интерноса, это слишком мало, чтобы летать в одиночку. Если они пронюхают про такое дело, они отберут у меня мою “Эссенею” и засунут меня в приют.
– А разве так тебе не будет лучше?
– Я этого не хочу, – огрызнулся Джек. – И мне этого не надо! Мне четырнадцать – практически я уже взрослый. Я не хочу, чтобы какой-нибудь приютский живодер-воспитатель командовал мне: “Кругом!”
– Тебе не нравится, когда тебе говорят, что нужно делать?
Джек сильно прикусил губу.
– Я сам могу о себе позаботиться.
Дрейкос склонил голову набок, словно изучая его, затем снова выпрямил шею.
– Чем ты живешь? – спросил он. – Наверняка ты не за просто так получаешь то, что тебе нужно.
