поэтому предавалась этому занятию со злостью, громко всхлипывая и размазывая слезы по щекам. Легкие шаги внизу заставили ее съежиться. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел ее ревущей. Она зло шмыгнула носом и стала вытирать щеки подолом футболки. И все же краем зареванного глаза она заметила, что по лестнице вверх поднимается мужчина. Или парень. Возраст она сначала не сумела определить. Он остановился над Сашей. Она стала лихорадочно подбирать какое-нибудь подходящее слово, чтобы пресечь чужое участие. Искала и не находила. У парня были длинные волосы до плеч и бородка. Вернее, подобие бородки, ее контурное обозначение. Он стоял и озадаченно смотрел на нее.
— Нельзя сидеть в жару на холодных ступеньках, — произнес он очевидное — Вы что, врач?
— Нет, я — художник, — улыбнулся мужчина, и Саша подумала: «Нет, не мужчина. Парень».
Улыбка обнажила его молодость. Саша поднялась. Парень был худой и высокий. Не настолько высокий, чтобы казаться долговязым, но выше Саши настолько, что она смотрела на него снизу вверх.
Саша поплелась вниз.
— Постойте! — как-то даже испуганно вскрикнул парень.
Саша вздрогнула от его окрика и обернулась.
— Посмотрите на меня, — спокойно произнес он тоном, не терпящим возражений, и Саша невольно подчинилась. Она увидела, что глаза у парня серые и волосы каштановые. Она попыталась мысленно «причесать» его.
Саша еще не знала, что большинство художников предпочитают длинные волосы, бородку, широкую одежду. Она не знала, и поэтому художник показался ей слишком странным. Каким-то чужеродным. И она инстинктивно отгородилась от него.
Парень спустился на одну ступеньку, протянул руку и хозяйски поправил что-то в Сашиной прическе. Саша дернула головой. Она не понимала, почему, собственно, все еще стоит в этом мрачном подъезде, похожем на склеп, и общается с этим ненормальным.
— Я должен вас нарисовать.
— Еще чего не хватало!
— Нет, вы не понимаете, — нервно заговорил парень, спускаясь вслед за Сашей. — У вас в лице есть что-то неуловимое. Этот взгляд… Эти губы… Вы мне не верите?
Саша поспешно спускалась вниз. Знаем мы этих художников. Сначала — приди в мастерскую, потом — разденься… Надо скорее выйти на свет.
— Да не бойтесь вы меня!
Но Саша уже не слушала его, хлопнула дверью, вылетела на свет и торопливо пошла через двор. Она почти дошла до остановки, когда увидела художника, торопливо шагающего следом за ней. Заметив, что девушка почти у цели, он припустился бежать. Саше захотелось сделать то же самое, но воспоминание о погоне, когда они удирали от лохотронщиков, остановило ее. Тогда они были вдвоем. А сейчас она одна. В незнакомом городе. Уж лучше стоять на остановке, где люди.
Художник остановился перед Сашей, сотрясая в воздухе какой-то бумажкой. Лицо его выражало почти мучение. Больной, что ли? «Явно ненормальный», — второй раз мелькнуло в голове у Саши.
— Это ваше? — наконец выдавил парень.
Он протянул Саше бумажку. Это была открытка с адресом, по которому Саша только что обращалась.
— Да, мое.
— Откуда она у вас? — Глаза у парня лихорадочно блестели. — Как она к вам попала?
Саша попятилась. Ей до сих пор не приходилось общаться с психами.
— А вам-то какое дело?
— Это почерк Лики. Кто вы? Почему вы…
— Лики? — переспросила Саша. — Вы знаете мою мать? Теперь уже она вцепилась в парня глазами. Они стояли и таращились друг на друга.
— Вашу мать? — запоздало переспросил парень. Похоже, он прислушивался к звукам собственного голоса как к чужим. И, словно сбросив с Саши покрывало, он вдруг окинул ее взглядом. Саше стало жарко. Она покрылась потом. В голове стал всплывать разговор между ней и женщинами в квартире. Внезапно ее осенила догадка.
— Вы.., вы знаете, где она? — Саша вцепилась в руки художника, повисшие плетьми.
Он молчал.
— Что же вы молчите?! — заорала она, испугавшись вдруг, что и этот, как и все остальные, не захочет сказать ей правду. Начнет лгать и изворачиваться. Уж больно он внезапно замолчал — словно его отключили от питания. Она пыталась добиться ответа, а он смотрел на нее, как на инопланетянку.
— Теперь я понял, кого вы мне напоминаете, — потрясенно заговорил длинноволосый. — Лику! Ну конечно же. У вас губы Ликины. У вас ее верхняя губа.
Художник протянул руку и совершенно бесцеремонно потрогал Сашину верхнюю губу. Как если бы Саша была вылеплена из гипса, а он был скульптором. Саша уже поняла, что художник — того. Ее это раздражало, но оказалось не самым важным. Важнее, гораздо важнее, что он знал ее мать. Он один мог ей сейчас помочь.
— Отвезите меня к ней, — взмолилась Саша, боясь, что художник повернется к ней спиной и как сомнамбула двинется прочь. Было похоже на то. — Вы знаете, наверняка знаете, где она живет! Ну что же вы стоите, как…
Художник избавил девушку от сравнений.
— Да, конечно. — Он взял ее за руку и потянул за собой в подъехавший автобус. В автобусе их растащило в разные стороны, и всю дорогу Саша беспокойно искала глазами его патлатую голову. Художник смотрел в окно, но Саша заметила, что его взгляд был устремлен как бы сквозь скользящие картины. Саша не переставала нервничать. И хорошо, что она не теряла бдительности. Вдруг, забыв о ней, он стал пробираться к выходу. Не махнул ей, не взглянул даже в ее сторону. Псих. Она поспешно принялась протискиваться следом. Едва успела выпрыгнуть. Догнала его и дернула за руку. Она собиралась сказать что-нибудь резкое, но художник обратил на нее свой взгляд, и этот взгляд остановил ее.
— Она замужем? У нее есть дети? — допытывалась Саша, когда они шагали через дворы среди кирпичных пятиэтажек. Художник молчал. Похоже, решал в уме какую-то сложную задачку и на время забыл о Саше. Или она ему мешала. Ей осталось только торопливо семенить следом. Безуспешно гадая, чем это все кончится. Наконец он остановился. Сел на лавочку.
— Вот подъезд. Квартира сорок два.
— А вы разве со мной не подниметесь?
В последнюю минуту Саша вдруг оробела. Ей показалось — будет лучше, стой кто-нибудь у нее за спиной. Пусть бы кто-нибудь представил ее матери: вот, мол, Лика, это твоя дочь Саша. Познакомьтесь.
— Мне туда нельзя. Я вас здесь подожду.
Саша с детства была приучена не задавать лишних вопросов. Она вздохнула и пошла в сторону подъезда. И там у нее стало больно сжиматься нутро. Когда поднялась на одну площадку, то поняла, что трусит. И хочет убежать самым постыдным образом. И все же заставила себя нажать на кнопку звонка.
Она позвонила пару раз, прежде чем кто-то приблизился к двери.
Открыла женщина, которая даже с большой натяжкой не подходила на роль Лики Ольшанской. Женщина была выше Саши ростом, а мать, по всему выходило, должна быть маленькой. И эти крашеные, пережженные перекисью волосы… Нет, не могла эта женщина быть Сашиной матерью.
— Здравствуйте, — все же выдавила из себя Саша.
— Девушка, — заговорила женщина громким шепотом. — Если вы с рекламой, то…
— Нет. Мне нужна хозяйка квартиры. Лика Ольшанская, — протараторила Саша. — То есть не Ольшанская. Смирнова. Она по мужу — Смирнова.
Она все еще вглядывалась в лицо незнакомой женщины. А та, в свою очередь, разглядывала Сашу.
— А кто вы ей? — спросила женщина недоверчиво.
— Дочь.
Саша сглотнула. Главное было сказано. Женщина охнула и прикрыла рот рукой. Саша много раз по
