либо не активируется вообще, либо взрывается вместе с флуггером.
Сказка продолжалась четыре минуты. Мы как следует проредили ударную группу, но тут на выручку своим подоспели истребители.
– В бой не ввязываться, уходить! – закричал Бабакулов.
Кроме него, приказывать было некому, потому что после потери связи с Бердником наша группа «Дюрандалей» действовала совершенно автономно.
– Саша, ты меня видишь? – спокойно спросил Колька. – Я сейчас от тебя спереди справа. Я под обстрелом двух… нет, трех «Фраваши».
Да, нечто малиновое впереди действительно мерцало.
– Вроде бы.
– Ну отлично. А я вижу тебя на заднем обзоре. Ты мне можешь пообещать одну вещь?
Это мне совсем не понравилось: пора рвать когти, а Самохвальский заводит болтовню!
– Ну, могу.
– Тогда обещай, что не станешь делать глупостей после того, что от меня услышишь.
– Колька! Да что там у тебя?!
Я непроизвольно дал тягу, чтобы подойти к его «Дюрандалю» поближе. В меня тут же влупили из лазерной пушки, но я даже бровью не повел.
– У меня все хорошо. Просто домой ты сейчас полетишь сам. И сделаешь все, чтобы долететь. Я не стал говорить Берднику… Меня «Абзу» подстрелили немного… Топливная система барахлит. Горючка еще вроде есть, но совсем уже не подается. Так что пора прощаться.
– Куда прощаться?! А ну стой на месте, никуда не уходи! Я тебя сейчас сниму! Это же «Дюрандаль», тут места полно! Перейдешь ко мне на борт – и никакой трагедии!
– Да какая уж тут трагедия. – По голосу я слышал, что Колька улыбнулся.
– Ну вот и отлично. Я тебя уже вижу! Давай на всякий случай все двигатели в ноль и жди меня. Стыковаться не будем. Я притираюсь кессоном метра на полтора-два к кабине, а ты уж как-нибудь допрыгнешь, только аккуратно толкайся…
– Не годится, Саша. Придется выключить защитное поле, и нас обоих срежут. Вариантов никаких.
– Да что значит никаких?!
– Ты мне обещал? Обещал. И вот я тебя прошу: немедленно скажи мне «прощай» и выполняй приказ Бабакулова.
– Да пошел ты… Сейчас все получится.
Я был уже совсем близко и видел его «Дюрандаль» во всех подробностях.
И впрямь несколько пробоин в центроплане имели место.
Эх, Колька-Колька, ну ты ведь уже и так со Звездой! Зачем ты еще и сюда полез?! Ушел бы вместе с другими отосланными машинами – кто б тебе слово поперек сказал? И пусть топливные дозаторы дохнут – по инерции дотащился бы до «Рюдзё», а там уже, в ближней зоне, спасли бы тебя как-нибудь…
– Прощай, Саша.
Я не сразу сообразил, что Коля отключил защитное поле. Сравнительно небольшие объекты защитой почти не искажаются, а потому, включена она у «Дюрандаля» или нет, визуально различить нелегко.
В следующую секунду клонский хвостовой стрелок, выполняющий свою работу с завидным упрямством обреченного, в очередной раз нажал на спуск. Пара невидимых лучей впилась в «лопату» – добавочную аэродинамическую плоскость в носовой части «Дюрандаля».
Веером брызнули раскаленные добела светящиеся куски.
Подобное попадание представляло опасность только при атмосферном полете. Пилотская кабина осталась на месте, а значит, Колька жив!
– «Лепаж», «Котенок», что там у вас?! Повторяю: уходим, быстро уходим! Как слышите?
– Колька, мерзавец! Немедленно включи защитное поле! Я тебя умоляю!
– Саша, ну пожалуйста! Я задолбался с тобой прощаться! Мне вовсе не нужно, чтобы…
Следующее попадание было последним.
Истребитель развалился у меня на глазах, но связь каким-то чудом еще проработала несколько секунд.
Плотоядное чавканье лопающихся титанировых конструкций.
Самохвальский пробормотал: «Да когда же?..»
Потом что-то щелкнуло.
Позже я понял, что это Колька поднял забрало своего скафандра.
Примечания
1
принятое сокращение от Stammlag, концлагерь (
