выпускающий взгляд.
На угловом была обычная, но хорошо подогнанная по фигуре арестантская шаронка, рядом с кроватью стояли не обычные сапоги-прохоря или валенки, а крепкие ботинки на толстой подошве. О привилегированном положении углового в бараке говорили и несколько цветных фотографий обнаженных красоток, которые висели на стене рядом с его головой.
Сейчас в бараке было прохладно. Но Жиган тут же представил себе, как вечером сюда придут несколько десятков человек с промки (промышленной зоны), как душно здесь станет, как повиснет тяжелый запах человеческого пота, перемешанного с табаком, ароматами кирзы, машинного масла и прочих прелестей зоновской жизни.
Блатные из числа тех, что поздоровее, выглядывали среди свежаков осужденных помоложе да посмазливее. «Ясно, что им надо, – подумал Жиган, – шлюх себе ищут».
Он поймал и на себе цепкий взгляд. Только не хватало приглянуться какому-нибудь трубочисту.
Стараясь не обращать внимания на происходящее в бараке, Жиган начал обустраиваться на новом месте. До него донесся голос из угла:
– Глянь-ка, какие мохнорылые прибыли.
– Вон тот пряничек ничего, я бы ему отдался. – Голос явно принадлежал пидору.
– Ты, мастевой, пасть захлопни.
Пидор, которому указали его место, тут же затих.
Не успел Жиган расстелить постель, как в барак снова вошел лейтенант Жуковский и скомандовал:
– Всем на построение!
Блатных это, конечно, не касалось.
Новоприбывшие зеки построились перед бараком, после чего заместитель начальника отряда повел зеков в сопровождении конвоя на промку.
Производство в зоне было нехитрое. Цех, в котором клепали алюминиевые ложки, вилки и миски, пилорамы, пошивочное производство, где шили брезентовые рукавицы, да участок по производству веников и метел.
Впрочем, как выяснилось позже, основная масса зеков была занята на лесоповале, за пределами зоны. Туда ежедневно отправлялись по нескольку бригад.
После экскурсии на промку, которая была соединена с лесоповалом веткой узкоколейной железной дороги, зеков повели в медсанчасть.
«Вообще-то, прежде чем заглядывать в рот и прощупывать ребра, неплохо было бы отправить нас в баньку, – подумал Жиган. – У меня грязь скоро кусками отваливаться начнет».
Замначальника отряда как будто услышал мысли Жигана. Бани на территории ИТК-6, конечно, не было, но в здании больнички был свой собственный душ.
В небольшой душевой комнате с треснувшей кафельной плиткой на полу и выкрашенными в серый цвет стенами одновременно могли мыться не более десятка человек. Жиган попал в число первых, потому что по армейской привычке быстро сбросил одежду и обувь.
Он уже забыл, когда умывался теплой водой в последний раз. С наслаждением подставляя тело упругим горячим струям, он поворачивался из стороны в сторону, фыркал и радовался, как ребенок. Господи, неужели он наконец-то смоет с себя всю эту давнюю грязь?
Бинт на раненой руке, конечно, промок, но рана уже почти зажила и ничем не напоминала о себе. Подставив давно забывшие о бритве щеки потоку оживляющей воды, Жиган неожиданно почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо.
– Спинку помыть не желаешь? – раздался вкрадчивый голос.
Жиган обернулся. Что за черт? Откуда этот здесь оказался?
Рядом с ним стоял здоровенный бугай, которого он видел в бараке среди блатных. Еще там Жигану не понравился этот похабный, наглый, точно ощупывающий взгляд.
Жиган цыркнул водой сквозь зубы.
– Дерни отсюда, пидор вонючий.
В душевой мгновенно воцарилась напряженная тишина. Был слышен только шум падающих на кафельный пол струй воды. Зеки стали отступать в стороны, ожидая начала драки. Жиган уже сжал кулаки, мгновенно прикинув, куда лучше нанести первый удар.
Но бугай неожиданно отступил. Обнажив в улыбке несколько золотых зубов, он проговорил:
– Не нравлюсь, да? Ты меня не бойся, пряничек, я ведь нежный.
С этими словами он прошел мимо прижавшихся к стенам заключенных и занял мгновенно освободившееся место под крайним душем.
Спустя четверть часа Жиган уже оделся и в числе других отправился на медосмотр.
Врач, пожилой мужчина в белом халате, из-под которого виднелся китель, прежде чем приступить к осмотру, внимательно прочитал медицинскую карточку.
– У вас богатая медицинская биография, Панфилов, – с усталым сочувствием сказал он. – Множественные переломы, контузия, пулевое ранение. Где это вы успели?
– На юге отдыхал, – усмехнулся Жиган.
– Вы имеете в виду?.. Ах да, да, да, понимаю.
Врач явно принадлежал к интеллигентам старой закалки. Манеры у него были мягкие, в умных глазах Жиган видел понимание и сочувствие.
– Что ж, давайте для начала послушаем ваше сердечко. Разденьтесь до пояса.
Доктор встал из-за стола, надел стетоскоп, поводил им по спине и груди Жигана.
– Хорошо, – удовлетворенно сказал он, – сердце у вас здоровое.
После нескольких обычных процедур доктор осмотрел ребра и ощупал места переломов.
– Вынужден вас немного огорчить, милейший, – извиняющимся тоном сказал он, – очевидно, у вас не было возможности соблюдать постельный режим, потому одно ребро срослось неправильно. Вот здесь что- нибудь чувствуете?
Он мягко надавил пальцами на грудную клетку.
– Нет, – спокойно сказал Жиган.
– Может быть, и ничего страшного. Но факт остается фактом – кончик ребра у вас, знаете ли, смотрит в другую сторону. Пока у вас сильные межреберные мышцы, это ничем не грозит, но в будущем может аукнуться неприятностями.
– Переживу как-нибудь.
– И все-таки этого можно было не допустить. Стоило всего лишь соблюдать постельный режим до полного выздоровления. Кость сместилась и начала срастаться по-другому.
Жиган вспомнил, сколько ударов по ребрам он получил в следственном изоляторе, и подумал, что последствия могли быть гораздо хуже.
– Чему вы улыбаетесь, голубчик?
– Так, ничего, доктор.
– Все это не так весело, как вам кажется. Сейчас, пока вы молоды, пока тело ваше радуется жизни, – тут Жиган не выдержал и снова улыбнулся, – вы еще можете не обращать на это внимания. Но к старости все ваши переломы так откликнутся…
– До старости еще дожить нужно.
– М-да.
Доктор аккуратно ощупал место пулевого ранения – чуть пониже ребер на животе. Такая же рана виднелась на спине с противоположной стороны.
– Я вижу, пуля прошла навылет. Вам очень повезло, милейший.
– То же самое мне сказал хирург в нашем медсанбате.
– Верно, верно сказал, милейший. Еще несколько миллиметров в сторону, и от вашей селезенки остались бы только воспоминания. А теперь посмотрим на вашу руку.
Он снял еще мокрый бинт, оглядел тонкую розовую кожу, покрывавшую все предплечье, особое внимание обратив на несколько грубых рубцов.
– Ожог, конечно, запущенный, – озабоченно сказал он, – но все уже позади. Вам сделают перевязочку с мазью Вишневского. К сожалению, ничего другого у меня нет. Восстановление поврежденного участка почти
