начнет терзать ее тело.
Но в это время в прихожей опять раздался звонок в дверь.
Лилечка открыла глаза. Рустам уже тянулся за своим халатом.
– Что там еще такое! – со злостью спросила Лилечка.
Рустам пожал плечами.
– Разберемся, – коротко, по своему обыкновению, сказал он и пошел открывать.
Лилечка услышала возбужденные голоса, секунд через тридцать дверь снова хлопнула и в спальню влетел взволнованный Рустам.
– Ну? – спросила Лилечка.
– У нас проблэмы, дорогая, – сказал Рустам.
Он уже был в джинсах и натягивал рубашку, торопясь и не попадая в рукава.
– Какие, к черту, проблемы? – зло воскликнула Лилечка. – Знаешь что, дорогой! Засунь-ка ты свои проблемы себе в жопу!
– Это твои проблэмы, радость моя! – усмехнулся Рустам. – Славика подбросили в машину к Равилю. Понимаешь теперь, а?
– Да вы что, мать вашу… – и Лилечка загнула такой пассаж из русских народных выражений, что Рустам даже приостановился на пороге, заслушавшись, и уважительно покрутил головой.
«Вот это женщина! – подумал он, выходя из комнаты. – Разговаривает, как настоящий джигит!»
– Уроды! Ублюдки! – неслось ему вслед. – Всех выгоню на хрен! Тебя первого! Только трахаться и умеешь, безмозглый идиот! Прячьте его где хотите, но чтобы никто не знал, что я как-то с этим связана! А Равиля твоего сама задушу, недоноска татарского! Пошли все вон отсюда!
Когда дверь за Рустамом захлопнулась, Лилечка ругалась еще целую минуту, пока вдруг не сообразила совершенно очевидную вещь. Ничего ведь, по сути дела, не поменялось. Славик, по-прежнему мертв. Она по-прежнему – единственная наследница.
Есть, правда, небольшое затруднение, состоящее в необходимости избавиться от тела и не навлечь при этом на нее подозрения. Но неужели Рустам не справится с такой ерундой? Разве долго бросить труп где- нибудь в скверике на безлюдной набережной? Или отвезти в Сокольники, в Измайловский парк. Да в Москве масса возможностей избавиться от трупа совершенно незаметно.
Мало ли трупов находят каждую ночь в столице? Будет одним больше, только и всего.
Она, Лилечка Симонова, по-прежнему имеет все права на огромные деньги, которые оставил Генрих. Да, он не любил ее. Но и она его не любила. Разве это что-нибудь значит? Все дело в том, что она очень везучая. Ей везло тысячи раз, и она имела все основания думать, что так будет продолжаться и дальше.
Кто бы мог подумать еще полгода назад, что с Генрихом случится эта странная история? Но ведь случилась же! Это чистое везение. Дальше, кто бы предположил, что его сын Владислав будет убит? Никто! Но ведь так именно и случилось!
Правда, к этому делу она руку приложила, тут о чистом везении говорить, наверное, трудно.
Так почему же ей не верить в то, что ей повезет и еще раз? В то, что ей удастся разыскать доказательства смерти Генриха Львовича? Конечно, удастся, она в этом нисколько не сомневалась.
Она, Лилечка Симонова, из породы хозяев жизни! Да-да, есть, представьте себе, такая порода! Это люди, которые не довольствуются тем, что у них есть. Им нужно все, что они хотят! И немедленно!
Ну, в крайнем случае, скоро. Немного можно и подождать…
Откуда же ей было знать, что во дворе ее дома сидел на асфальте у стены измученный болью Денис и, слегка постанывая и покачивая левой рукой правую, наблюдал за суетой, поднявшейся вокруг лежащего в багажнике трупа несчастного Славика Воловика.
Не-е-ет! Он вовсе не отказался от своей мечты прибрать к рукам деньги Генриха Воловика. Денис умел держать удары. В том числе и удары судьбы. Ему не повезло, Славик оказался мертв.
Очень удобный, податливый Славик, с которым не было бы никаких хлопот. Которого так просто запугать и заставить отказаться от своих денег. Ну, оставить ему какую-нибудь мелочевку для утешения. Все планы Дениса, связанные со Славиком, рассыпались прахом.
Это он понял сразу, как только приложил пальцы к шее лежащего в багажнике Славика. Вернее, тела, которое совсем недавно было живым Славиком. Денису даже немного жаль стало этого бестолкового дурачка. Как нелепо он умер и, главное, как нелепо подставил своей смертью Дениса, убить за это мало!
Но Денис не опустил руки, не стал рвать на себе волосы. Он помнил, что остается мачеха Славика, о которой он знал очень мало, но разве это препятствие для него?
Ее можно прижать, поскольку этот гад, который изуродовал ему руку, привез труп именно к ее дому, и это неспроста. Около ее дома стояла машина, из окна которой раздалась автоматная очередь, срезавшая Славика. Это тоже не могло быть случайным совпадением. Да и бывают ли они вообще, случайные совпадения?
Значит, эта женщина имеет прямое отношение к его смерти. А раз так, ей придется поделиться. Пусть задача стала более трудной, его никогда не пугали трудности. Главное, очень хотеть того, чего ты желаешь добиться. И все сбудется.
Через боль, кровь, смерть, через все, что угодно, он дойдет до своей цели. Возможно, через свою боль и через свою кровь, как сегодня, например. Но только не через свою смерть, через чужую.
Денис умирать нисколько не собирался. Он собирался победить.
Глава 18
– Нет, Костя, я не согласен! – Макеев решительно поставил стакан на стол, так и не допив виски. – Ты пойми, я все же милиционер, хоть и бывший! А то, что ты предлагаешь, это беспредел какой- то!
– Ты, Саша, уже пробовал бороться с ними законно, – возразил Панфилов. – Я тоже пробовал, не законно…
Константин многозначительно выделил «не» и даже палец вверх поднял.
– Но и у меня ничего не вышло. Знаешь, почему? – Захмелевший Панфилов наклонился к Макееву и положил ему руку на плечо. – Потому, что я жил по понятиям. Слышал, надеюсь, такое выражение?
– Обязательно! – кивнул Макеев. – Ты, Костя, пойми, я же бывший мент!
– Ну да! – согласился Константин. – Ты бывший мент, а я бывший Жиган. Мы с тобой, Саша, бывшие! Ты хочешь быть бывшим? Я – не хочу!
Панфилов снова выделил голосом «не» и опять поднял палец. Макеев посмотрел на палец внимательно и неопределенно пожал плечами.
– Я тоже не хочу, – сказал он. – И никогда не хотел. Но меня никто ни разу не спросил, чего я хочу, а чего не хочу. Они меня просто подставили и выгнали из органов на хрен! А чего я хотел? Я хотел всего лишь, чтобы преступники понесли заслуженное наказание. Разве это много? Скажи мне, Костя, разве много?
Панфилов пьяно рассмеялся и разлил остатки «Канадиен клаб» по стаканам.
– Законы сочиняли такие же преступники, но не для себя, а для других преступников, – сказал он. – Но каждый представлял себя на месте подсудимого и оставлял лазейку, которой смог бы воспользоваться сам, случись с ним какая неприятность. Весь твой закон от таких лазеек дырявый, как решето. Попробуй вычерпать им море преступности! Это утопия, Сашенька! Поверь человеку, который сам нарушал этот закон без счета. Этих гадов надо просто давить, бить их так же, как они бьют всех остальных, не выбирая методов. Главное, результат. Я долго об этом думал, Саша, очень долго. И понял, что другого пути нет. Только их же оружием! Это для них – самое страшное, поверь мне, я видел их не меньше, чем ты – ментов!
Макеев молча выпил свое виски и вдруг посмотрел на Константина совершенно трезвым взглядом. Константин под этим взглядом тоже протрезвел. И вовремя, потому что Макеев задал ему сложный вопрос, а отвечать нужно было откровенно – не мог он врать или отшучиваться, когда вопросы ему задавал Макеев.
– Что-то с тобой случилось, Костя, – сказал Макеев. – Ты изменился, другим стал. Словно думал долго и наконец надумал. Ответ нашел на вопрос, который тебя мучил. Я даже не знаю, не могу сказать, к лучшему
