– Я обдумаю это в поезде.
С этим он и уехал.
Все это еще продолжалось еще четыре дня. Отражал он любопытных и разговорчивых на работе и продолжительные споры с Дороти дома. В первый вечер верзила опять преследовал его до дома. В остальные три дня он изменил маршрут и отвязался от непрошеного попутчика. Но так как каждый обходной маршрут был длиннее обычного, он приходил домой все позже и позже. А это опять означало объяснение с Дороти и все больше волнение с ее стороны. Он видел как ее беспокойство все растет и что она делает все, что в ее силах, чтобы скрыть это.
На работе было еще труднее. Не смотря на то, что он изо всех сил старался казаться вполне нормальным и обычным, люди, которые его хорошо знали, были удивлены резкой перемене в его поведении. Они с подозрением смотрели не него, когда он делал неожиданные промахи, когда он не сразу соображал, о чем идет речь. Многие начали обращаться с ним, как с больным человеком, или с человеком, который вот- вот заболеет.
Но четвертый день был самым худшим. Высокий человек с цепким взглядом в отделе появился и все время околачивался рядом недалеко от Брансома. Возросшая подозрительность Брансома подсказала ему, что этот человек собирается следить за ним, и вскоре он заметил, что этот человек делает это почти в открытую. Но так как никто не может попасть в институт без разрешения властей, это означало, что соглядатай имел на это разрешение.
Боже правый, но не могли же эти ищейки так быстро напасть на его след после двадцати долгих, долгих лет? Неужели они уже выяснили, что он и есть преступник и сейчас держат его под постоянным наблюдением, чтобы просто собрать достаточно улик для суда? Все это так застряло в голове Брансома, что он решил поднять вопрос в разговоре с Портером во время обеда.
– Что это за парень, который болтается и ничего не делает?
– Какой-то детектив, я думаю.
– Да? И что или кого он здесь изучает?
– А черт его знает, – ответил безразлично Портер. – Я как-то видел его раньше. Года полтора назад.
– Его не было у нас в отделе. Я никогда не видел его раньше.
– Он таскался по красной зоне, – объяснил Портер, – поэтому ты и не заметил его. Он появился вскоре после того, как пропал Хендерсон. Все думали, что он будет работать на месте Хендерсона, но оказались неправы. Он просто болтался вокруг, ничего не говоря, нечего не делая, а потом убрался совсем. Может он просто следит, чтобы никто не валял дурака на работе. Может быть, там, в Вашингтоне, думают, что мы все тут превратимся в бездельников, если они не будут следить за нами время от времени.
– Какой-то детектив, – задумчиво повторил Брансом. – Болтается тут без дела, курит сигару за сигарой и ничего не говорит. Даже не задает вопросы.
– А тебе еще вопросы нужны?
– Нет.
– Тогда чего дергаешься?
– Просто, меня раздражает, что какой-то соглядатай дышит мне в спину.
– Меня это не трогает, – сказал Портер, – у меня совесть чиста.
Брансом уставился на Портера, сжав губы, на этом разговор и закончился.
Он знал, что еще один такой день и ему не выдержать. Замечание Портера засело у него в голове, острые глаза Рирдона преследовали его повсюду, домой ему надо было идти, избегая встречи с тем верзилой, а дома надо объясняться с Дороти. Отчаянное решение созрело у него в голове. Пришла пора взять отпуск.
Когда кончилась работа, он отправился прямо в отдел персонала, нашел там Макхена и сказал:
– Очень сожалею, что явился без предупреждения, но мне надо бы взять недельку отпуска без содержания, прямо с завтрашнего дня.
– А почему без содержания?
– Не хочется гулять потом неполный отпуск.
На лице Макхена появилось сочувствие:
– Неприятности дома? Дети болеют?
– Нет, там все в порядке, – он судорожно искал причину, казалось, что теперь он всю оставшуюся жизнь проведет за тем, что будет подыскивать подходящие причины и объяснения. – Просто неприятности у родственников. Я съезжу навестить их, улажу все дела и сразу же обратно.
– Это не предусмотрено порядком, – сказал Макхен, покусывая губы.
– Я знаю, но не стал бы просить, если бы не было необходимости.
– Конечно, конечно.
Он немного подумал, потом взял телефон, коротко переговорил с Каином. Потом сказал Брансому:
– Каин не возражает, значит, Лейдлер тоже возражать не будет. В таком случае, со мной все в порядке. Значит, вы будете через неделю.
– Да.
– Хорошо. Я отмечу это в вашей карточке.
– Большое спасибо. Я очень вам благодарен.
