это вовсе не ее муж, но потом она поняла — просто душа его улетела и осталась только пустая оболочка, кокон без бабочки.
Она опустилась перед ним на колени и запричитала:
— Я хочу быть с тобой. В этом мире у меня ничего не осталось. Только с тобой я смогу быть счастливой Я хочу быть с тобой.
Внезапно она услышала его голос.
— Ты не права, любовь моя. Нами распорядился Бог, я ушел, а ты осталась и должна жить дальше. Перед тобой множество путей. Ты будешь счастлива и без меня, красавица.
Она вздрогнула, настолько неожиданно заговорил с нею Александр, вернее, душа Александра.
— Нет! — возразила она. — В моей жизни больше не будет ничего.
— Красавица, ты сама знаешь, что впереди у тебя еще целая жизнь. Доверься хоть раз судьбе, она не ошибается.
Феодора разрыдалась.
— Не покидай меня! Пожалуйста, не бросай меня одну, Александр! — молила она.
— Любовь моя, — мягко говорил он, — ты держишь меня между двумя мирами. Я должен уйти.
— Нет! Нет!
— Я люблю тебя, Адора, и если ты тоже любишь меня, ты должна мне позволить уйти. Как я могу остаться с тобой, подумай? Я даже не смогу никогда больше прикоснуться к тебе. Наша жизнь с тобой окончена, и согласись, она была прекрасна. Иногда, прошу тебя, вспоминай меня.
— Александр!
— Адора, пожалуйста.
Она упала на пол. Грудь ее сдавливали рыдания, а сердце колотилось так бешено, что, казалось, готово было выскочить из груди.
— Прощай, Александр. Прощай, мой верный и любимый муж! — прокричала она.
— Прощай, красавица, — услышала она его удаляющийся голос.
Она кричала еще и еще, но никто уже больше ей не отвечал.
Через несколько дней состоялись похороны Александра и Ариадны. Весь город пришел проститься с последними Гераклидами.
Месяц Феодора прожила, заперевшись в четырех стенах. Постепенно горечь утраты притуплялась, ее сменила тупая боль, напоминающая о себе в основном под вечер. Она стала заниматься делами: как-никак, она теперь стала единоличной правительницей огромного княжества.
А еще через месяц из Константинополя прибыло посольство. Адора принимала его в большой гостиной, там, где когда-то лежало бездыханное тело Александра.
Василий ввел главного посла. Это был Титус Тимонодис. Адора помнила его еще по Константинополю, это был один из многочисленных любовников ее сестры.
Лицо Василия выражало крайнее смущение.
— Госпожа, — сказал он и показал на Титуса, — этого господина императрица намерена сделать вашим соправителем.
— Не соправителем, а правителем, — надменно поправил Василия Титус.
Адора готова была рассмеяться в лицо этому напыщенному болвану, однако сдержалась и спокойно сказала:
— Пусть решат они. — Она показала на стоящих вдоль стен месимбрийских аристократов. — Хотите иметь своим правителем этого человека?
— Нет, — хором ответили все. Титус побледнел, а Василий с ехидной улыбкой повернулся к нему и сказал:
— Вот видите, они вас не хотят! Наш город древнее Константинополя и имеет право сам выбирать правителя для своего княжества. Мы выбираем принцессу Феодору.
— Н-но она женщина, — от неожиданности заикаясь возразил Титус.
— Да, она женщина! И какая женщина! Прекрасная, достойная того, чтобы управлять империей! Она — наш выбор!
— Но императрица хочет, чтобы ее сестра вернулась домой.
— Это еще зачем? — поразилась Феодора.
— Императрица считает, что после горя, которое постигло вас, лучше всего вам вернуться в свою семью, к людям, которые так вас любят.
Адора заговорила, и в голосе ее зазвучали металлические нотки:
— Моя сестра никогда не была для меня близким человеком, Титус Тимонидис, и ты знаешь это. Моя настоящая семья находится здесь. И если ты сейчас же не покинешь пределы моей страны, то я прикажу силой выдворить тебя отсюда! И передай моей сестре, чтобы она не слишком совала нос не в свои дела.
— Вы еще пожалеете об этих словах, принцесса!
— Он угрожает нашей княгине, — воскликнул Василий, — убейте его!
Титус не был храбрецом, он смертельно побледнел, когда к нему приблизились люди с обнаженными мечами. Однако Феодора остановила кровопролитие:
— Не стоит, мои верные друзья! Пусть он возвращается в Константинополь и расскажет о том, что видел.
Титус уехал. Прибыв в Константинополь, он сразу направился во дворец.
Елена была в своей спальне. Из одежды на ней была коротенькая белая туника. Увидев вошедшего Титуса, Елена спросила его:
— Почему ты здесь, а не в Месимбрии? И где моя сестра?
— Они взбунтовались, моя повелительница. Княжество признало своей правительницей принцессу.
— Титус, ты говоришь ерунду. Я дала тебе шанс обеспечить свое будущее, став правителем такой богатой провинции, как Месимбрия. Ты же не смог отнять власть у женщины. Я в тебе разочарована, но я дам тебе возможность взять реванш. Ты немедленно отправишься в Болгарию, найдешь там князя Симеона Асена и передашь ему, «чтобы он напал на Месимбрию. Он слишком многим мне обязан и не может отказать.
Елена поманила Титуса к себе и усадила его на свою постель.
— А потом ты спасешь Феодору.
— То есть как?..
— Возьмешь отряд солдат и выбьешь болгар из Месимбрии. В этом тебе поможет Павел. Не так ли, Паулюс? — спросила она у молодого стражника.
— Конечно, императрица, — не задумываясь, ответил тот.
Императрица схватила Титуса за волосы и притянула его голову к своей груди.
— Ты просто создан для наслаждений, дурашка! — сказала она ему.
После отъезда Титуса жизнь в Месимбрии шла своим чередом, и казалось, ничто не предвещало будущего несчастья.
Но однажды ночью Феодору разбудил жуткий надрывный крик:
— Болгары! Господи, помоги! Болгары!
— Спасайтесь, принцесса, — в городе болгары! — прокричал вбежавший в ее спальню Василий.
— Война?
— Да нет, простой набег. Ночью кто-то открыл им городские ворота, и они ворвались в город.
— Что я должна делать, Василий?
— Ждать.
— Чего?
— Кто окажется сильнее: наше ополчение и гвардия или их дружина.
Василий ушел, а Феодора осталась одна. Но сон не шел к ней — разве можно уснуть в городе, где идет жуткая битва и решается твоя судьба? Через несколько часов вернулся Василий. Лицо его было бледным и печальным.
— Что случилось? — спросила Адора.
— — Они сильно теснят нас. Принцесса, вам надо спасаться. У болгар нет флота, и вы можете уехать
