насколько дипломатично он переводит.
Но сейчас они были на фабрике Блока. Достаточно далеко от завода Берналя, но не настолько, чтобы складывалось впечатление, что он прячет от поляков забастовщиков. Генри стал размышлять, как лучше преподнести забастовку прессе. Он повернулся к Педже, но, к своему неудовольствию, не обнаружил того рядом с собой.
«Удивительно, — подумал он. — На фабрике чисто, а рабочие грязные как черти. Как это они ухитряются?»
Один из поляков, толстый коротышка с обвислыми усами, выжидающе смотрел на мэра. Тот повернулся к переводчику.
— Он хочет знать, являются ли плиты Блока лучшими в Америке.
Идиотизм этого вопроса заставил Генри улыбнуться. Глядя на поляка, он отчеканил переводчику:
— Скажите ему, что качество американских плит настолько высоко, что выбрать лучшего производителя довольно трудно. Я, к примеру, предпочитаю плиты Блока.
Генри послушал, как переводчик залопотал по-польски, и, разобрав знакомое слово «Блок», вернулся к своим мыслям.
— Мэр?
Появился Педжа.
— Ну что? Забастовщиков разогнали?
— Забастовщиков? Хм, возможно. Но я о другом. Полли звонила по телефону спецсвязи.
Генри почувствовал, как у него заныло под ложечкой.
— Просила передать, что сегодня приходил еще один парень. Он спрашивал о Просницких. Точнее, о Каспере Просницком.
— Господи. Кто это был, черт бы его побрал?
— Она сказала, что его фамилия Пул.
— Черт. Черт. Черт. Ты связался с Фералом? — спросил Генри, постепенно повышая голос.
— Мы его ищем.
— Вызови Смита.
— Смит на заводе Берналя вместе с ребятами из спецназа.
Отчетливо выговаривая каждый слог, Генри скомандовал:
— Немедленно доставь сюда этого чертова Смита.
Педжа поспешно ретировался, оставив мэра в обществе поляков, которые с интересом наблюдали за ним. Рыжий Генри попытался изобразить приветливую улыбку, но поляки на это не клюнули.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В Городе редко дул северо-восточный ветер, но когда такое случалось, он приносил из-за реки дым, валивший из заводских труб. Тогда на северо-восточные окраины выпадали хлопья сажи, похожие на черный снег. Именно под такие осадки попала в Низине полицейская машина, в которой Фрингс ехал в офис компании «Берналь кэпитал индастриз». Вокруг все выглядело как на негативе, запечатлевшем снегопад: выпавший снег казался темнее земли, на которой лежал. Фрингс никак не мог понять, что давало такой эффект: выкуренный косяк или безжалостная реальность, — но полицейские, казалось, ничего не замечали.
Когда они припарковались в конце квартала, Фрингс увидел, в какой хаос превратилась забастовка. Пикетчиков было вдвое больше, чем полицейских. Кое-где уже начались столкновения — рабочие орудовали палками, на которых клочьями висели разодранные плакаты, а парни из БПД махали дубинками. Профессионалы-силовики явно брали верх, и человек двадцать забастовщиков уже лежали, оглушенные, на земле или обливались кровью. В других местах полицейские выстроили пикетчиков лицом к стене и методично надевали на них наручники, после чего сажали на землю. В воздухе летали хлопья сажи, оседая на тротуары, машины и людей. На этом фоне человеческая кровь была не столь заметна. Фрингс, который никогда не был на войне, именно так воображал себе сражения на Западном фронте. Битва на Сомме в масштабах Города.
Он взглянул на Рейнольдса, который не спешил вступать в схватку.
— Похоже, они немного перестарались, — заметил Фрингс.
— Спецназовцы всегда так, — ответил Рейнольдс, отправив двух полицейских к шеренге пикетчиков, ожидавших, когда на них наденут наручники.
Несколько минут журналист стоял и наблюдал за происходящим, мысленно сочиняя репортаж. От копоти было трудно дышать.
Офис компании Берналя располагался в ничем не примечательном шестиэтажном здании из кирпича и бетона. В окнах верхних этажей виднелись лица сотрудников. Вероятно, среди них находится и сам Берналь. Вот где следовало искать сенсационный материал. Именно там, а не здесь, где крутились писаки из «Ньюз» и «Геральд», не говоря уже о «Газете», которая наверняка прислала еще одного репортера.
Фрингс двинулся к входной двери, держа перед собой пропуск так, словно это был белый флаг. В общем хаосе уже наметились островки порядка, где пикетчики были повержены на землю или закованы в наручники. Репортер двигался словно во сне, и даже чей-то локоть, угодивший ему в рот, не разрушил впечатления нереальности, какое испытывает ребенок, попав в балаган с чудесами.
Входную дверь охраняли два спецназовца, руки которых покоились на кобурах.
— Фрингс. Из «Газеты», — отрекомендовался журналист, протягивая пропуск тому, кто был повыше.
Охранник посмотрел на своего напарника. Тот пожал плечами.
— Ладно, — буркнул парень, отходя в сторону, чтобы пропустить Фрингса.
Журналист вошел в дверь и, спустившись на две ступеньки, очутился в вестибюле, обставленном кожаной мебелью. На стенах висели зеркала, пол был выложен зеленой плиткой. За пустой стойкой виднелись лифты, у которых дежурил только один лифтер. Фрингс понял, что служащим из вестибюля приказали уйти, чтобы не создавать лишний соблазн для пикетчиков.
— У меня назначена встреча с мистером Берналем.
Устало взглянув на Фрингса, лифтер закрыл решетку и дверь лифта. Кабинет Берналя находился на последнем этаже, но пока они поднимались, служащий не произнес ни слова.
Выйдя из лифта, Фрингс увидел ряды пустых дубовых столов, которые носили следы недавнего присутствия хозяев — на них стояли кофейные кружки и телефоны, лежали стопки бумаги. Потом он услышал голоса и, направившись в ту сторону, обнаружил у окон сотрудников. Они наблюдали за развернувшейся внизу потасовкой. Фрингс узнал Берналя по фотографиям — толстый брюнет с тонкими усиками над маленьким безвольным ртом. Берналь беседовал с какой-то седовласой женщиной. Они говорили тихо, но весьма эмоционально. Сотрудники, прилипшие к окнам, пытались уловить смысл разговора, одновременно следя за происходящим внизу.
Фрингс устремился к Берналю. Когда он подошел почти вплотную, Берналь поднял глаза.
— В чем дело?
В его голосе не было враждебности, зато явное раздражение. При сложившихся обстоятельствах вполне естественное.
— Мистер Берналь, меня зовут Фрингс. Я из «Газеты».
Берналь покраснел и судорожно вздохнул, показав мелкие желтые зубы. Но тут же совладал с собой.
— Мистер Берналь, я не займу у вас много времени. Мне бы хотелось услышать ваше мнение о сегодняшней забастовке и действиях полиции.
Берналь был осторожен.
— Да, конечно. Может быть, пройдем в мой кабинет и поговорим там?
Собеседница Берналя присоединилась к зевакам, смотревшим в окно, и Берналь провел Фрингса в
