доказать, что ты на самом деле не воровал, а помогал другу. Предоставь это мне или Уэсту.
– Мы хотя бы имеем некоторый опыт по части воровства.
Марчмен вздохнул:
– Я предпочел бы предлагать собственные услуги сам.
– Хватит, – заявил Норт. – Ничего этого не будет.
Было уже довольно поздно, когда Норт наконец добрался до постели. Несмотря на его ожесточенное сопротивление, остальные члены Компас-клуба не желали отказываться от своих намерений. Независимо от предложенной темы, разговор постоянно возвращался к обсуждению Проблем, связанных с Джентльменом. В конечном итоге Норт просто позволил приятелям говорить все, что им вздумается, не одобряя, но и не отвергая их планов. Если бы они не включали в свои планы его жену, он, пожалуй, счел бы их даже забавными.
Элизабет сонно повернулась, когда он приподнял одеяло и скользнул в постель. Положив руку ему на грудь, она придвинулась ближе и прижалась губами к его шее.
– Тебя слишком долго не было, – прошептала она. – Я заснула.
Норт поднес ее руку к губам и поцеловал. Как бы они ни проводили дни и вечера, ночи принадлежали им. Элизабет никогда не отворачивалась, когда он тянулся к ней. Она позволяла ему любить себя и пылко откликалась на его ласки, но не произносила слов, которые он жаждал услышать. Норт не торопил ее, надеясь, что момент откровения скоро наступит.
– Мы совсем не хотели исключать тебя из нашего кружка, – прошептал он, вернув ее руку себе на грудь, поросшую светлыми волосками.
Пальцы Элизабет погрузились в мягкую поросль.
– Хотели. Вы просто не можете вести себя иначе.
– Жаль, если это так.
Ее улыбка была печальной.
– Мне тоже.
«Ты не должен мне доверять». Она сама воздвигла между ними преграду. Иногда даже в минуты величайшей близости Элизабет чувствовала, как Норт отдаляется от нее. Она видела отчужденность в его глазах, как бы ласково он ни улыбался, ощущала сдержанность в его прикосновениях, даже когда их невероятная нежность заставляла ее плакать.
– Кажется, я немного ревную тебя к ним, – проговорила вдруг она, удивившись самой себе. – Вы очень близки.
Норт не позволил себе задуматься о том, какое чувство стоит за словами Элизабет или что подвигло ее на это признание.
– Может, сказать им, чтобы приходили реже?
– Нет, – запротестовала она. – Нет-нет. Я бы этого не хотела. Мне очень нравятся твои друзья, и потом, кто же составит тебе компанию, когда я занята?
– Я предпочел бы, чтобы ты не была вечно занята. Тогда мне не понадобится компания друзей.
Элизабет слишком поздно поняла, что угодила в собственную ловушку.
– Давай не будем тратить время на препирательства. Ведь сейчас мы вместе. – Она поцеловала его в плечо и ощутила дрожь, пробежавшую по его телу. – Брендан?
Он безошибочно нашел ее рот. Поцелуй был жестким и жадным, нетерпеливым и требовательным, уверенным, что не встретит отказа. Элизабет издала тихий стон под натиском его губ, затем открыла рот и отдалась поцелую. Это, во всяком случае, не изменилось, и она утешилась мыслью, что по крайней мере может доставить ему наслаждение.
Рука Норта скользнула вниз и задрала подол ее ночной рубашки. Найдя под одеялом руку Элизабет, он притянул ее к своим чреслам. Она приподняла бедра и направила его внутрь себя, хотя и чувствовала, что еще не совсем готова. Ей пришлось прикусить губу, чтобы сдержать болезненный возглас.
– Зачем ты это сделала, Элизабет? – хрипло шепнул Норт и замер в ожидании, пока она приспособится к нему. Она так туго сжимала его, что он испытывал почти мучительное наслаждение. Он приподнялся на локтях, и ноги Элизабет обвились вокруг его талии. – Я причинил тебе боль?
– Не важно.
– Важно, черт побери!
Она опять поморщилась, на сей раз от резкости его тона.
– Неужели ты думаешь, что я хотел тебя наказать?
Элизабет не сразу ответила. Когда она заговорила, ее голос был едва слышен:
– Иногда.
– Боже. – Норт закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу. – Может, ты и права. Возможно, все дело в том, что ты просто честнее меня. – Он начал выходить из нее, но она удержала его, крепче обхватив ногами его бедра. – Элизабет, я не могу…
– Все в порядке. Я уже готова. Пожалуйста. Прошу тебя, не надо… – Она приподняла бедра, глубже принимая его в себя. – Видишь? Мне не хватило буквально… – она почувствовала, что он возбудился, – секунды, – выдохнула Элизабет, положив ладони ему на плечи. Его кожа была теплой и гладкой, а скрытые в темноте черты склонившегося над ней лица застыли в напряженной гримасе. – Люби меня, – прошептала она.
То, что он сделал, стало для нее и наказанием, и наградой.
Ее светлость, вдовствующая герцогиня Калмет, давала грандиозный бал. Это было самое важное светское событие ноября, куда мечтали попасть все. Граф и графиня Норт-хэм были среди счастливцев, получивших приглашение. Уже наступил вечер приема – с легким морозцем и первым снегом, – когда Норт наконец согласился остаться дома и позволить Саутертону сопровождать его жену. Но как только они вышли за дверь, у него возникли сомнения, и он чуть было не ринулся следом за каретой, когда та покатила прочь. Каким-то чудом ему все же удалось устоять на месте и вернуться в дом.
Истлин с Уэстом составили ему компанию. Ради того, чтобы провести этот вечер с Нортом, маркиз отклонил приглашение на бал, хотя герцогиня была близкой подругой его матери и его отказ вызвал между ними трения.
– Софии там не будет, – сообщил он Норту. – Так что это не бог весть какая жертва с моей стороны.
Норт и Марчмен обменялись взглядами, припомнив, что совсем недавно леди София считалась нудной особой. Очевидно, что-то изменилось – может быть, в голове Истлина или в характере Софии.
Марчмену не поступило никакого приглашения, что его ничуть не огорчило. Посещение подобных мероприятий всегда было для него тяжким испытанием.
– Леди Норт в курсе планов Саута?
Норт возвел глаза к небу.
– Я могу только надеяться, что это не так. Естественно, она знает, почему я не пошел на бал. В конце концов, это была ее идея. Но ей никто не говорил, что у Саута на уме. Иначе она попыталась бы оттоворить его, а убедившись, что это невозможно, стала бы ему помогать.
– И выдала бы его, – добавил Истлин.
Норт пожал плечами, сомневаясь в справедливости этого вывода. Ему не хотелось объяснять своим друзьям, до какой степени Элизабет не склонна кого-либо выдавать.
– Может, сыграем в карты? Насколько я понимаю, нам предстоит долгий вечер.
Саутертон заверил Элизабет, что прекрасно проведет время за карточным столом, пока она будет чинить оторванный подол платья. Среди гостей был Баттенберн, искавший случая отыграться, и Элизабет посоветовала Сауту соблюдать осторожность. Однако виконт, не собиравшийся играть, лишь беззаботно отмахнулся. Рассмеявшись, Элизабет направилась на поиски горничной, которая оказала бы ей помощь.
Приоткрыв несколько дверей, виконт нашел ту, которая вела на черную лестницу. Он был абсолютно уверен, что толпившиеся в холле гости не обратили на его исчезновение ни малейшего внимания. Он поднимался наверх, и музыка, доносившаяся из бального зала, становилась почти неслышной. Не встретив слуг, Саут решил, что ему сопутствует удача. Хотя никто из них не посмел бы задавать ему вопросы, позже они наверняка вспомнят, что видели его на лестнице, особенно если станет известно, что пропали драгоценности герцогини.
Понимая, что вор может и не нанести удар именно сегодня, Саут решил не полагаться на волю случая. Чтобы снять подозрения с Нортхэма, ограбление должно было произойти в таком месте, где он никак не мог присутствовать. К тому же полковник был весьма огорчен тем фактом, что расследование зашло в тупик и оказалось скомпрометированным с самого начала. Так что у Нортхэма не было другого выбора, кроме как принять помощь друзей.
Саут очень сожалел, что Элизабет не в курсе происходящего. Он не сомневался, что из нее получился бы восхитительный сообщник, которого можно было бы поставить на страже.
Найти апартаменты герцогини не составило никакого труда. Нужно было всего лишь открыть и закрыть дюжину дверей на пути к его цели. Обнаружить шкатулку с драгоценностями оказалось еще проще. Она стояла открытая на туалетном столике. Темно-синее бархатное ложе скрывалось под грудой рубинов, сапфиров и изумрудов, поверх которых лежала длинная нить жемчуга. Здесь были ожерелья, кольца, заколки для волос, серьги. У Саута даже перехватило дыхание при виде беспечности, с какой герцогиня относилась к этой небольшой части своей коллекции украшений. Прохладный ночной воздух, струившийся от открытого окна, привел его в чувство. Бросив беглый взгляд на развевающиеся занавески, он посмотрел на груду драгоценностей и задумался. В свете недавних ограблений со стороны герцогини было бы непростительным легкомыслием оставить столь откровенное приглашение вору…
Если только это не ловушка.
Не успела эта мысль оформиться в уме Саутертона, как он понял, что в комнате он не один.
– Вы не поверите, – начал Саут, обращаясь к своей аудитории, – но этот воришка недостоин своего прозвища. Я утверждаю со всей ответственностью, что он не Джентльмен. Настоящий Джентльмен никогда бы не нырнул в окно ее светлости, даже не попрощавшись.
– Какой позор, – иронически заметил Нортхэм. – Определенно он никогда не посещал Хэмбрик- Холл.
Истлин и Марчмен дружно кивнули, едва сдерживая смех. Только Элизабет оставалась серьезной.
– Он мог ранить вас! – возмущалась она. – Разве можно было так рисковать? Почему вы
