суждено умереть: достигнув тридцатилетнего возраста, они перестали стареть. — Хок замолчал, глядя на море, потом продолжил: — Но это поколение обнаружило, что союзы между уроженцами Асгарда бесплодны.
Авриль начала понимать, сердце у нее бешено заколотилось.
— Большинство мужчин-асгардцев довольствуются тем, что постоянно обитают на острове и женятся на асгардских женщинах, — продолжал Хок охрипшим голосом, — но мужчина, который хочет иметь детей, должен совершить рискованное плавание за пределы здешнего мира и украсть для себя жену-чужеземку. Теперь мало у кого есть желание так рисковать, потому что внешний мир становится все более перенаселенным, опасным и в нем с каждым годом все больше насилия.
Жозетт прикрыла рот рукой.
— Так вот почему ты привез меня сюда? — в изумлении уставившись на Келдана, спросила она. — Ты хочешь, чтобы тебя была семья?
— Да, именно поэтому он привез вас сюда, — ответил за него Хок, ласково глядя на Жозетт. — К женам-чужеземкам здесь особое отношение, а Келдан хотел жениться на особенной женщине-чужеземке. На той, которая похитит его сердце. На женщине «с искоркой жизни», как он говорил. В тот самый момент, увидел вас, он сразу понял, что вы — именно та женщин. Единственное, чего он хочет, — это жить с вами в ванингсхусе, который построил на лугу, сделать счастливым каждый день вашей жизни… Вырастить маленького плотника… или двух.
Жозетт зажала рот рукой, слезы внезапно полились у нее по щекам. Не произнеся больше ни слова, она отпустила руку Авриль подошла к Келдану и опустилась рядом с ним на колени.
Коснувшись рукой его лица, Жозетт произнесла что-то по-норманнски.
Радостный возглас облегчения вырвался у Келдана, он горячо обнял Жозетт и, прежде чем зарыться лицом в ее темные волосы, что-то благодарно сказал Хоку.
— Йа, йа, — рассеянно ответил Хок, потом встал и направился к Авриль.
— Я не понимаю, — озадаченно сказала та. глядя на него снизу вверх. — Что она ему сказала?
— Она сказала, что любит его. — Хок оглянулся. Келдан и Жозетт слились в долгом поцелуе, никто в мире не существовал для них в этот момент… Они медленно опустились на песок.
Хок откашлялся и протянул руку Авриль, чтобы помочь ей встать:
— Думаю, нам нужно на время оставить их одних.
Глава 18
Они несколько минут они молча шли вдоль берега, потом Хок произнес:
— Авриль, мне трудно поверить, что тебе нечего сказать.
Авриль не подняла головы, продолжая ворошить водоросли длинной палкой, подобранной на песке. Оставив Илдфаста там где произошла их встреча с Жозетт и Келданом, они брели пешком вдоль берега бухты. Бухта была такой большой, что ее можно было бы назвать заливом, и имела форму огромной буквы U разомкнутым концом обращенной в открытое море. Сиреневые сумерки вот-вот готовы были смениться темнотой. Авриль смотрела на плещущуюся у ее ног ледяную воду. Еще раньше она сняла туфли и распустила волосы, ветер превратил их в огромную взъерошенную копну.
— Ты должен простить меня, но я действительно не знаю, как разговаривать с мужчиной, которому триста лет, — наконец произнесла она.
— Это вовсе не трудно. Я пока не глухой, несмотря на столь почтенный возраст, — беспечно заметил Хок.
Она повернулась и в угасающем сером вечернем свете посмотрела ему в глаза:
— Ты полагаешь, что подобная шутка должна меня развеселить?
— Не знаю. — Он скрестил руки на широкой груди. — Это ты должна сказать мне, что чувствуешь, беседуя со мной. Но ведь ты уже разговаривала с мужчиной, которому триста лет, — разговаривала каждый день с тех пор, как мы встретились в Антверпене.
Авриль лишь молча смотрела на него, не в состоянии разобраться в мыслях, которые набегали друг на друга, словно воли на мелководье у нее под ногами. Она отвела упавшие на лицо встрепанные ветром волосы. Да, то, что он сказал, — истинная правда: перед ней стоял Хок, тот самый мужчина, который похитил ее, который постоянно дразнил ее, боролся с ней… спас ей жизнь. Который искушал ее и возбуждал. Утешал. Нежно держал в объятиях.
Именно он пробудил в ней желания, мечты и чувства, которые, как она считала, ей уже никогда не будет дано испытать снова.
Но ему было триста лет! Он прожил на этой земле несколько веков еще до того, как она появилась на свет.
И останется здесь надолго после того, как она умрет.
— Авриль, — нетерпеливо сказал Хок, подходя ближе, — не нужно смотреть на меня так, словно у меня на лбу только что выросли оленьи рога. Я такой же, каким был вчера…
— Да, и, совершенно очевидно, будешь таким и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра…
— Очень утешительно, что ты сохраняешь способность столь разумно мыслить, — холодно заметил он.
Авриль выронила туфли, которые несла в руке.
— Ты должен понять меня и простить за то, что мне несколько труднее, чем Жозетт, привыкнуть ко всему этому. Она ведь счастливо вышла замуж всего лишь за пятидесятилетнего мужчину. А я… — Она тряхнула головой и посмотрела на свои босые ноги. — А я теперь даже не знаю. кто я. Может быть, я схожу с ума?
— Ты сомневаешься в том, что я тебе сказал? В том, что видела собственными глазами? Неужели ты думаешь, что я зачем-то сочинил столь невероятную историю?
— Ней, я так не думаю. — Авриль тяжело сглотнула и нехотя посмотрела ему в глаза. — И именно это больше всего пугает меня. Я тебе верю. Я насмотрелась здесь достаточно для того чтобы не сомневаться в том, что ты говоришь правду.
Выражение его лица смягчилось.
— Авриль, я знал, что тебе будет трудно принять это. — Протянув руку, он поймал прядь ее длинных волос. Вот почему и не хотел так рано рассказывать тебе все это.
— А когда ты собирался просветить меня? — Искорка гнева вспыхнула у нее в сердце. — После того, как мы станем близки? — Новая, ужасная мысль вдруг поразила ее: — Или когда я уже стану носить твоего ребенка? Не кажется ли тебе что это было бы…
— Лишь когда ты начнешь испытывать ко мне привязанность. — Он сказал это так просто и спокойно, что она от неожиданности замолчала. Хок приковывал ее взгляд к себе. — Полагаю, после сегодняшнего утра это могло бы случиться довольно скоро.
Сердце Авриль забилось быстрее. Она отвела взгляд, опасаясь, что он увидит в нем то, что она сама едва начала осознавать.
И что нельзя было позволить осознать ему.
— Ты ошибался, — ответила она, стараясь придать интонации холодность и отстраненность, в то время как внутри у нее все пылало. Снова тяжело сглотнув, она подняла свой посох, туфли и поспешила сменить тему на более безопасную: — Не пора ли вернуться к нашим друзьям и вместе с ними отправиться обратно в город? Я все еще тревожусь за Жозетт. Когда она лепетала что-то в страхе, она упомянула о Торолфе…
— Авриль…
— …но она была так убита горем из-за Келдана. что я и половины того, что она бормотала, не поняла. Я хочу убедиться что с ней все в порядке.
Авриль повернулась и тем же путем, каким они пришли направилась обратно, с болью в сердце отметив, как далеко друг от друга отпечатались на песке их с Хоком следы.
— Авриль, она выглядела вполне счастливой, когда мы уходили. Ты можешь убедиться в этом попозже. Завтра. — Хок остался на месте.
Авриль остановилась и обернулась к нему:
— Так мы не идем?
Хок улыбнулся уголком рта:
