Позже у него будет больше времени расспросить Фантома об этом.
Раздраженный, он вернулся в комнату, где Адара затягивала шнуровку у себя на спине. Она вертелась и извивалась, точно белка, пытающаяся почесать зудящее место.
При виде ее Кристиан нежно улыбнулся.
— У тебя всегда с этим трудности, не так ли? — спросил он.
Выпрямившись, она невозмутимо пожала плечами:
— Для этого я и держу служанок.
Преодолев разделявшее их расстояние, Кристиан зашнуровал ей платье и прижался подбородком к ее макушке. Вдыхая ее сладкий запах, он притянул ее к себе и заключил в объятия. Тепло и безмятежность охватили его, отчего плоть его отвердела и заныла от желания обладать ею.
Она пробуждала в его душе что-то дикое и неистовое. Что-то, что пугало его.
— Вам нужно надеть кольчугу, милорд, — молвила она, пробежав рукой по его руке.
— Хорошо.
Адара неохотно отстранилась от него.
— Я подожду…
— Одна ты никуда не пойдешь.
Гнев в его голосе едва не вызвал у нее вспышку раздражения, но она понимала его тревогу. Склонив перед ним голову, она помогла ему одеться.
Кольчуга была тяжелой, но она, по обыкновению, помогла ему облачиться в нее, а потом затянула шнуровку.
Кристиан замер, увидев, как ее маленькая рука разглаживает его кольчужную накидку. Как дорога стала ему эта рука!
Обернувшись, он взял ее лицо в свои ладони и одарил ее нежной улыбкой.
От улыбки, которую она послала ему в ответ, чресла его напряглись. Глядя на нее, он пожалел, что у них так мало времени.
Взяв ее руку в свою, он прижал ее раскрытую ладонь к своему набухшему древку.
— Как бы мне хотелось, чтобы нас не ждали.
Адара задрожала, услышав его полный вожделения голос и ощутив его естество в своей руке. Собственное ее тело вспыхнуло огнем, жаждая ощутить, как его обнаженная кожа касается ее.
— Да, милорд. Будь у нас больше времени…
Она игриво сжала его естество, вызвав у него исполненный муки стон.
Кристиан потерся о ее ладонь, давая ей почувствовать, как сильно он хочет быть с ней.
— Нам лучше идти, — вымолвил он охрипшим голосом. — Иначе им придется ждать нас час или даже больше, и, зная Йоана, я уверен, что он придет выяснить, в чем дело, тем самым став виновником своего убийства, которое я совершу, если он прервет нас.
Девушка рассмеялась:
— Да. Он ненавидит, когда его заставляют ждать.
Но прежде чем убрать руку, она подняла ее и провела пальцами по островку волос, спускавшемуся от его пупка к чреслам.
Застонав от вожделения, Кристиан наконец заставил себя отстраниться от нее.
Он повел ее вниз по лестнице, чтобы присоединиться к остальным. Пока они шли, Кристиан гадал, что его ждет в будущем. В сущности, он вполне мог погибнуть во время этого путешествия или же во время предстоящей битвы.
Впервые в жизни он сознавал, что у него есть человек, который будет горевать о нем. Человек, который позаботится, чтобы его тело должным образом подготовили к погребению и на его могиле стоял памятный камень, свидетельствующий о том, что он жил на этом свете.
Это было странное открытие, и он не мог решить, делало оно его счастливым или нет.
Они встретили Люциана у лошадей. Выражение его лица сделалось дьявольским, когда он увидел ее лицо.
— Я в порядке, Люциан, — ласково сказала она.
— А я зол, моя королева.
Кристиан, не дрогнув, встретил его разъяренный взгляд.
— Не более, чем я, Люциан, уверяю тебя.
Подняв жену, Кристиан посадил ее на кобылу, прежде чем взобраться на своего жеребца.
Адара ехала между Кристианом и Люцианом. Оба они, казалось, не желали выпускать ее из виду, и она была благодарна им за заботу.
Вся их компания пребывала в подавленном и мрачном расположении духа и поэтому ехала практически молча. Казалось, будто какая-то неведомая сила омрачила им утро.
Приблизительно через час после того, как они отбыли из Кале, настроение людей начало улучшаться. Адара слышала, как некоторые солдаты смеялись и хвастались, в то время как они продвигались вперед по живописной сельской местности Франции.
Высокий и мускулистый светловолосый мужчина поравнялся с Кристианом и отвесил поклон.
— Аббат, — поприветствовал он Кристиана. Казалось, Кристиан был рад его видеть.
— Сокол! Давненько я тебя не встречал.
— Да. Извини, у меня не было случая поприветствовать тебя накануне, когда вы приехали.
Кристиан одарил его кривой усмешкой:
— Оно и понятно. До меня дошли слухи о твоих шашнях с дочкой мясника и о том, как ты едва не повстречался с ножом ее отца.
Сокол рассмеялся:
— Все это враки. То были дочь кожевника и его топор. Кристиан тоже разразился смехом:
— Когда-нибудь, друг мой, тебе попадется отец, который будет бегать быстрее тебя.
— Для этого Бог и дал нам лошадей. — Подмигнув Кристиану, он наклонил голову так, чтобы видеть Адару. — Рад познакомиться с вами, королева Адара. Я лорд Квентин Аделсбери, и мой меч всегда к вашим услугам.
Кристиан бросил на него многозначительный взгляд:
— Лучше держи свой меч в ножнах, Сокол, пока не окажешься на поле боя.
— Твое предупреждение принято к сведению, Аббат, равно как и твое мастерское владение мечом и искусством верховой езды. Тебе нечего меня бояться. Твоя жена защищена от моих посягательств. Но ни одна женщина не защищена от моего обаяния.
Адара не могла удержаться оттого, чтобы не подразнить мужчину, который, казалось, был бодр и пребывал в удивительно хорошем расположении духа:
— Однако некоторые женщины могут оказаться к нему невосприимчивыми, милорд Сокол.
— Ого! — воскликнул он со смешком. — Прими мои поздравления, Кристиан. Ты нашел женщину, которая не только красива, но и умна. Скажите, ваше величество, нет ли у вас сестры, вылепленной по вашему образу и подобию?
— Нет, милорд. Боюсь, я единственная в своем роде. Похоже, он был искренне удручен сим известием.
— Что ж, очень жаль. В таком случае мне остается только молиться, чтобы Кристиан сложил с себя свои обязанности и взаправду стал монахом. .
Кристиан усмехнулся, услышав о такой перспективе:
— У тебя больше шансов добиться благосклонности моей лошади.
— Тогда я приберегу свое обаяние для женщины, которая не настолько невосприимчива к нему. Доброго дня вам обоим!
Адара бросила взгляд через плечо, увидев, как он снова занял место в строю вместе с другими рыцарями.
— Не смотри на него, — сказал Кристиан. — Ты только потешишь его раздутое самолюбие.
Адара бросила на него многозначительный взгляд:
— В этом отношении он напоминает мне кое-кого из моих знакомых.
— Ай, миледи, не причиняйте мне боль!
