исключением собственности, принадлежащей ему по титулу, все его деньги были вложены в товары на экспорт.
Разумеется, Виктория слышала тирады Марли о коммерции, независимой от государства, и считала их детскими и эгоистичными. Теперь они вдруг стали казаться ей поистине зловещими.
— Сейчас Марли не так богат, как Крез, но он и не беден, — спокойно заметила она.
Маркиз кивнул:
— Он сумел почти ничего не потерять во время войны.
— Я все еще не понимаю, почему Марли выбрал именно твоего брата?
— Когда-то они были друзьями. — Синклер горько усмехнулся. — В последнее время Марли притворяется, будто их дружба никогда не прерывалась.
— Но ты знаешь, что это не так?
— Да. — Он пожал плечами. — Больше того, Марли и Томас были в клубе «Хобис» накануне его смерти. Марли много раз бывал в Графтон-Хаусе и знал, что Томас любил проводить вечера в своем кабинете… С тобой все в порядке?
Виктория начала дрожать. Она знала Марли и считала его другом. Господи, иногда она даже позволяла ему целовать себя.
— Это не потому, что он мой друг или что-то подобное, — медленно проговорила она.
— Что же тогда?
— Марли любит лишь то, что легко дается. Играть в азартные игры — легко. Убить кого-то и выйти сухим из воды — совсем другое дело.
— Жадность и самосохранение — хорошие мотивы. — Синклер подошел к ней и опустился на колени. — У меня пока еще нет абсолютной уверенности, но теперь ты, должно быть, понимаешь, почему я против твоего вмешательства?
— Тебе известно, что Томас общался с леди Джейн Незерби?
Маркиз нахмурился:
— Ты говорила, что не знаешь ни о каких знакомствах брата
— Теперь знаю.
— Килкерн?
— Похоже, он друг всех и вся.
Взгляд Синклера стал одновременно рассеянным и задумчивым. Наконец-то она сообщила ему кое-что новое.
— Леди Джейн Незерби, — повторил он. — Ты уверена?
Виктория кивнула.
— Когда я представилась ей, она повела себя очень странно.
— Представилась ей?
— Я была в том же магазине, что и она, и мы рассматривали один и тот же набивной ситец. Она выглядела вполне дружелюбно — возможно, смотрела немного холодновато, но я отнесла это на счет ее застенчивости, а когда я представилась, она произнесла какие-то загадочные слова и опрометью выскочила из магазина.
Синклер положил руки ей на колени.
— Что она сказала?
— Прежде всего упомянула, что они с Томасом были друзьями, и добавила: «Знать кого-то слишком хорошо тоже не всегда приятно». По ее мнению, пока люди живы, они сами контролируют свою репутацию, а когда человек умирает, его репутация остается в руках тех, кто захочет поговорить о нем.
Маркиз крепче сжал ее колени, потом поднялся так, что их лица разделяло всего нескольких дюймов.
— Я знаю, что брат встречался с кем-то, но он никогда не упоминал с кем и дразнил меня этим.
Ее ранили боль и сожаление в голосе мужа. Виктория обхватила руками его лицо, поцеловала, и он тут же наклонился к ней, жадно впившись губами в ее рот.
Однако когда жар в ее венах превратился в расплавленную лаву, Синклер отстранился.
— Одевайся! — Он встал. — Я хочу кое-кому тебя представить.
Глава 12
К тому времени как Синклер и Виктория покинули Графтон-Хаус, наступила полночь и улицы окутал густой туман. Идти было недалеко, и они решили не брать экипаж, чтобы не привлекать к себе внимание.
Мейфэр — фешенебельный район Лондона — был пустынным в этот вечер, но все же Синклер крепко сжимал свою трость черного дерева, внутри которой находилась острая, хорошо заточенная рапира.
Самый безопасный путь держать жену под контролем, подумал он, это посвятить в заговор — до известной степени. Виктория уже помогла ему, и даже в большей степени, чем его сыщики, и с этим нельзя было не считаться. Войдя в парк, они остановились возле ближайшей дубовой рощи.
— Леди Стэнтон, — позвал Синклер тихим голосом и, перехватив удивленный взгляд Виктории, к своему глубокому удовлетворению, увидел ревность в ее фиалковых глазах.
Перед ними плыла стена тумана. Когда немного прояснилось, он заметил Криспина, обходящего дерево и приближающегося к ним.
— Мы опоздали?
Огромный шотландец внимательно посмотрел на Викторию, однако прочитать выражение его лица было невозможно.
— Нет. Это я пришел раньше.
— Криспин, моя жена Виктория. Лисичка, это Криспин Хардинг.
— Вы леди Стэнтон?
— Иногда мне приходится перевоплощаться. — Криспин перевел взгляд на Синклера. — У тебя есть минута, чтобы поговорить наедине?
Маркиз отрицательно покачал головой. Он знал, о чем пойдет речь, и у него не было желания выслушивать лекцию относительно того, каким органом он ведет расследование — головой или тем, что расположен ниже пояса. Именно от Криспина обычно исходили подобные нотации.
— Что ты знаешь о леди Джейн Незерби? — спросил он вместо ответа.
— Незерби? Она дочь графа Брамли. — Криспин снова остановил взгляд на Виктории, очевидно, не совсем уверенный в том, до какой степени при ней можно быть откровенным.
— Томас встречался с этой дамой, — сообщил Син. — Она, кажется, опасается говорить о нем.
— Не опасается, — вставила Виктория тихим голосом, — но… она не захотела разговаривать, едва узнав, кто я. Не только о Томасе, но и обо всем остальном.
— Если Джейн рассчитывала стать следующей леди Олторп, встреча с вами не могла порадовать ее, — предположил Криспин.
— Послушайте, я буду…
— …будешь признателен, если я займусь ею, — закончил за нее шотландец. — В случае, если это интересно: трое из лондонской знати покинули Лондон на рассвете следующего после убийства дня. — Он вытащил из кармана записку и передал Синклеру.
— Кто? — Маркиз безуспешно пытался в темноте разобрать каракули Криспина.
— Герцог Хайберроу, лорд Клостер и… И еще один господин.
— Вы имеете в виду лорда Марли? — уточнила Виктория. Выражение лица Криспина немного смягчилось.
— Так точно, Марли. Ко мне есть вопросы?
Синклер колебался. Огромный шотландец ждал возможности дать выход своему гневу, но ему определенно не хотелось, чтобы Виктория слышала это. Однако вряд ли стоило оставлять ее одну надолго.
— Лисичка, подожди меня здесь минуту. Только никуда не уходи.
— А я никуда и не собираюсь.
Синклер молча сделал знак Криспину следовать за ним. Отойдя на несколько шагов от деревьев, они остановились.
