Наступило тяжелое молчание, Клара и Куинтина смотрели друг на друга, как будто одна из них хотела понять, что говорит другая.
– Я не уезжала с ним! – наконец возразила Клара. – Не знаю, что вы подумали и что вы видели, но я не встречалась с Гордоном в этом доме.
Куинтина недоверчиво покачала головой.
– Вы думаете, экономке или мне это привиделось?
– А как иначе?
Куинтина взглянула на Сегера и указала рукой на Клару:
– Может, она хочет пощадить твои чувства, Сегер?
В голосе Клары зазвучали угрожающие нотки.
– Я не хочу щадить чувства моего мужа! Я никуда по своей воле не ездила с Гордоном Такером. Он без разрешения сел в мою карету, Сегер, ты должен мне верить.
Сегер переводил взгляд ежены на мачеху и обратно.
– Одна из вас говорит неправду.
Он посмотрел на побледневшее лицо жены, и сердце его болезненно сжалось. Это был страх, знакомый до боли страх. Сегер попытался унять его и сосредоточиться на фактах.
– Клянусь честью, Сегер, я не уезжала из этого дома с Гордоном!
– Какой смысл мне лгать? – спросила Куинтина. – Да и экономке тоже.
Сегер не стал отвечать на этот вопрос. Он уже много лет не доверял мачехе, но и Клару он узнал совсем недавно. Она скрывала от него историю с присвоением денег, пока он сам не узнал об этом в день их свадьбы. Теперь Куинтина намекала ему на то, что Клара все же не была невиновна, что ее подпись обнаружили на каких-то относящихся к краже документах. Он не знал, кому верить.
У него засосало под ложечкой.
Клара в полном отчаянии шагнула к мужу.
– Сегер, пожалуйста…
Он поднял руку, останавливая ее, и обратился к мачехе:
– Извините нас, Куинтина. Я должен поговорить я женой наедине.
– Сегер, мне очень жаль. Вероятно, мне не следовало ничего тебе рассказывать.
– Да, не следовало. А теперь оставьте нас. Куинтина немного поколебалась, затем вышла и закрыла за собой дверь.
Глава 21
«
– Положение таково, – сказал Сегер жене, – что твое слово здесь против слов Куинтины.
Мысль, что Клара находилась в обществе своего бывшего любовника – независимо от того, говорила она правду об их встрече или нет, приводила Сегера в бешенство. Он пытался подавить свою ярость, но ему это не удавалось.
Он не привык чувствовать себя слабым, когда дело касалось женщин. Уже несколько лет он не испытывал ничего подобного. У него дрожали руки.
– Я говорю правду, – сказала Клара. – Не знаю, как убедить тебя, но ты должен мне верить.
– Верить? Ты однажды солгала мне, рассказывая об этом деле. Я был бы глупцом, слепо поверив тебе.
– Я никогда не лгала тебе! Я рассказала о Гордоне, единственное, я не рассказала всего, потому что мы едва знали друг друга.
– Но потом-то ты могла мне рассказать.
Клара тяжело вздохнула, признавая свое поражение. Она опустилась на диван и закрыла лицо руками.
– Ты прав, могла бы. Единственное мое оправдание – это то, что я боялась. Я боялась, что ты раздумаешь жениться на мне, а я хотела тебя больше всего на свете. Я не рассказала тебе обо всем только потому, что любила тебя!
Сегер чуть не расхохотался от ее слов.
– Любила?! Ты же только что сказала, что мы едва знали друг друга.
Она подняла на него красные, опухшие от слез глаза, в которых он увидел гнев и разочарование.
– А ты не веришь в любовь? Разве ты забыл, что чувствовал, когда впервые увидел Дафну?
– Я провел с Дафной четыре года. А тебя знаю чуть больше месяца. И Дафна не имеет к этому никакого отношения.
– Но ты рассказывал, что влюбился в нее, едва ее увидел: И что сразу решил, что эта женщина создана для тебя. Почему ты не можешь поверить, что такое чудо может произойти и со мной?
– Тогда мне было шестнадцать, но я уже не тот мальчик. Я не верю в любовь с первого взгляда.
– Это только потому, что ты отказался от надежды. Безнадежность не позволяла тебе полюбить меня, Сегер. Почему ты не хочешь дать мне шанс заслужить твою любовь? Я хочу быть для тебя женой не только по названию.
Сегер вдруг подумал, почему они начали этот разговор, когда вопрос о ее бывшем любовнике все еще висит в воздухе, и попытался все выяснить еще раз:
– Что сегодня произошло, Клара?
Она тяжело вздохнула.
– Я уже рассказала тебе. Гордон вскочил в мою карету, когда я возвращалась домой. Я не встречалась с ним здесь. Куинтина лжет.
– Зачем ей лгать? Она сегодня сказала мне, что она желала бы нам счастливого брака.
Клара развела руками:
– Я не знаю. Может, и тут она солгала.
Он вспомнил тот день, когда Куинтина рассказывала ему о том, что Дафна села на пароход, отплывающий в Америку. Куинтина говорила тогда сочувствующим тоном и пыталась объяснить и оправдать поступок мужа. Сообщая ему эти новости, она держала Сегера за руку, но он знал, что в душе она торжествует.
Сегодня она тоже вполне убедила его, и он не знал, кому верить.
Сегер смотрел, как его жена вытирает слезы, и что-то дрогнуло в его душе, сердце наполнилось болью и сочувствием. Он не мог смотреть, как она плачет.
Господи! Он не хотел чувствовать эту боль, вырывавшуюся из его груди. Ему хотелось прогнать ее, унять, как он научился за эти годы подавлять все чувства, которые вызывали у него другие люди.
Он не хотел верить в то, что Клара нечестна с ним или что она как-то связана с другим мужчиной, он не хотел думать, что Куинтина права, утверждая, что жена лжет ему.
Он не хотел допускать мысли, что она, возможно, вышла за него замуж только ради титула, как это делали ее соотечественницы, потому что чувствовал: между ними с самого начала была особая скрытая связь. Он всегда знал, что Клара хотела его в самом естественном, первобытном смысле. И это оправдывало его женитьбу на ней.
Он всегда понимал, что такое страсть, и умел обращаться с ней. Сейчас все сводилось к этому вопросу.
Ему хотелось уйти из этой комнаты и от всего отгородиться, но он чувствовал и необходимость защитить свою собственность.
Сегер подошел к двери.
– Куда ты? – спросила Клара.
Он не оглянулся.
– Хочу прогуляться.
Сегер обошел пять гостиниц, пока нашел ту, в которой в списке гостей числился Гордон Такер. Это был дорогой отель. Слишком шикарный для бывшего заключенного.
