— Как насчет того, чтобы сразиться за карточным столом? — небрежно спросил Грейсмер. — Если, конечно, подобного рода развлечения вас интересуют.
Себастьян заверил, что, конечно, интересуют, и пробормотал, что очень польщен, Джудит положила руку на плечо Бернара Мелвилла Грейсмера, и они закружились к вальсе.
— А вы, милорд, я вижу, не поддались всеобщему искушению наблюдать великое сражение из Брюсселя?
— К сожалению, нет. К моему стыду, вернее сказать, к моему бесстыдству, военные дела меня совершенно не интересуют.
— Даже если в них вовлечен Наполеон? — И Джудит рассмеялась, глядя на Бернара сквозь полузакрытые ресницы.
— Увы, сударыня, тут я совершенно безнадежен. — Он улыбнулся. — Ваш супруг — это другое дело. Он известный эксперт в этом вопросе.
»Ты, конечно, эксперт в других делах, — подумала Джудит. — Там, где решались судьбы Европы и всего мира, там тебя, конечно, не было». Она вдруг вспомнила весь кошмар тех дней. Боже, как давно все это было! Или так кажется? А здесь как ни в чем не бывало продолжали праздно скучать богатые лентяи, Неудивительно, что Маркус относится к ним с таким пренебрежением. Но все же стоит послушать, чти еще скажет этот эксперт по подлости.
— Да, — продолжил задумчиво Грейсмер, — ваш муж считает нас всех просто бездельниками. Он сторонится любых светских развлечений, это всем известно.
— Каждому свое, — безразлично произнесла Джудит, отметив, что Бернард Мелвилл Грейсмер не любит Маркуса Девлина.
Граф бросил на нее пристальный взгляд:
— Но вы, насколько я понимаю, не разделяете презрения Керрингтона к нашим невинным забавам. — Он сделал жест в сторону танцевального зала.
»Если бы вы только знали, лорд Грейсмер, с какой целью я здесь сейчас «невинно развлекаюсь», — подумала Джудит и улыбнулась графу, хлопая ресницами и подавляя отвращение. От нее не ускользнуло, как в бледных глазах Грейсмера вспыхнули хищные искорки.
Маркус поднимался по лестнице в тот момент, когда хозяйка бала решила уже покинуть свой пост наверху. Увидев Маркуса и приятно удивленная оказанной честью, леди Грей задержалась, чтобы приветствовать его. Она тут же проинформировала маркиза, что видела леди Керрингтон в танцевальном зале.
Маркус прошел в танцевальный зал. В течение нескольких минут ему в этой толчее не удавалось разглядеть Джудит. Но наконец увидел. Кулаки невольно сжались, когда Маркус увидел жену, грациозно кружащуюся в вальсе с Бернаром Мелвиллом.
Какого черта она танцует с Грейсмером?
Но это был праздный вопрос. Рано или поздно Джудит должна была с ним познакомиться, Глупо было бы надеяться, что Грейсмер останется в своем поместье на весь сезон. Наверняка он занят сейчас поисками очередного фазана. Иначе как же ему поправить финансовое положение?
Танец закончился, и Маркус смотрел, как граф уводил свою партнершу с площадки. Джудит улыбалась. Но улыбаться можно по-разному. От того, как она сейчас улыбалась, Маркуса бросило в дрожь. Он наблюдал, и не раз, как она искусно флиртовала в Брюсселе. Это было забавно, он даже немного восхищался. И здесь, в Лондоне, он не придавал большого значения ее легкому кокетству, которое сделало Джудит столь популярной в обществе.
Но с Грейсмером — это совсем другая история! Старая, знакомая ярость накатила на него — странно, что годы нисколько ее не притупили.
Коротко отвечая на приветствия, Маркус пробрался через танцевальный зал и вышел на террасу. Конечно, в том, что Джудит с кавалером вышла на воздух, ничего странного нет. Вечер теплый, и по террасе прогуливалось много пар. Но что можно сделать, когда тебя снедает многолетняя ненависть к этому мерзавцу. Нет, надо попытаться ее как-то скрыть.
Маркус увидел их у парапета. Видимо, они любовались луной.
— Добрый вечер, дорогая.
— О, Маркус. Как ты здесь оказался? — Джудит обернулась, и в ее глазах вспыхнула радость — он мог поклясться в этом.
Но если даже так оно и было, то радость мигом сменила досада. Но и досада быстро исчезла, лицо ее сделалось бесстрастным, как у куклы. Маркус знал, что означает это выражение лица у Джудит. Оба они — и брат, и сестра — выглядели так за игорным столом. Что-то неприятно кольнуло у него в груди.
— Мы тут с лордом Грейсмером пытаемся угадать созвездия, — пояснила Джудит.
— Керрингтон, ваша супруга прекрасно разбирается в астрономии.
— У моей супруги вообще очень много достоинств. Атмосфера накалилась до предела. Джудит интуитивно чувствовала, что должна как-то разрядить ее, и засмеялась:
— Боюсь, что мои достоинства подобраны довольно странным образом. Например, мое образование оставляет желать лучшего.
— Ну что вы на себя наговариваете, леди Керрингтон. Уже одно то, что вы выросли на континенте, — это уже само по себе образование, — заметил Грейсмер.
Он достал табакерку и предложил Керрингтону, но тот с отсутствующей вежливой улыбкой отказался.
— Я говорю на пяти языках, — сказала Джудит, — и с математикой, кажется, у меня все в порядке… по крайней мере некоторые разделы… — Она бросила на Маркуса озорной взгляд заговорщицы. — Например, я хорошо считаю, не правда ли, милорд?
— Без ошибок, — подтвердил он, против воли втягиваясь в ее игру.
Подобное случалось очень редко, и он почувствовал, что напряжение рассеивается, вся злоба и ненависть постепенно стихают. «Джудит к моему прошлому никакого отношения не имеет, — подумал Маркус. — Как она сейчас беззаботно веселится! Значит, и нечего ее огорчать».
— Леди Керрингтон, вы не возражаете против того, чтобы потанцевать с мужем? Могу я надеяться?
Джудит кокетливо склонила головку:
— Ваше предложение застало меня врасплох, сэр. А вы не опасаетесь, что все кругом подумают, что мы все время держим друг друга за ручку?
— Боже упаси, мадам! Если вы считаете, что существует хоть малейшая опасность такого рода, только намекните. Я тут же исчезну. Незаметно.
Грейсмеру показалось, что, разыгрывая этот маленький водевиль, супруги совсем забыли о нем.
— Прошу меня извинить. — Он поклонился и отошел прочь.
Маркус протянул руку: — Прошу, сударыня-жена. Она положила свою руку на его ладонь.
— Но я не понимаю, зачем тебе насиловать себя? Нам обоим прекрасно известна твоя «любовь» к танцам. Ведь тебе это занятие кажется смертельно тоскливым.
— Возможно, это и так, но в твоем обществе мне не скучно.
— Скорее всего оно тебя просто раздражает, — заметила Джудит с лукавой улыбкой.
— Перечисление следует начинать с того, что ваше общество, мадам, меня крайне забавляет, возбуждает и вполне удовлетворяет, — отозвался он с вкрадчивой улыбкой, а в глазах его мелькнул столь хорошо знакомый Джудит блеск желания.
Они прошли в танце круг и разделились. Когда встретились вновь, Маркус заметил:
— По-моему, сегодняшним вечером ты довольна.
— А разве это преступление — быть довольной? — Брови ее выразительно приподнялись.
Маркус покачал головой:
— Вложи свой меч в ножны, рысь. Я не собираюсь ссориться с тобой сегодня.
— Нет? Как-то даже странно. Ведь в последнее время мы только и делаем, что ссоримся.
Танец вновь разъединил их. А когда Джудит вернулись к нему, внимание ее привлекло что-то… Она глядела туда, не отрываясь.
— Мои жалкие потуги завязать разговор, похоже, тебя не забавляют, — бросил Маркус, после того как в
