смотреть.
— Итак, вы полагаете, господин Жильбер, что этот господин согласится перейти на нашу сторону?
— Он всецело принадлежит вам, ваше величество; Мирабо, удалившийся от трона, — это вырвавшийся на свободу конь: стоит ему почувствовать повод и шпоры хозяина, как он сейчас же выезжает на ровную дорогу.
— Но он же состоит на службе у герцога Орлеанского; не может же он служить всем сразу!
— Вот в этом-то, ваше величество, как раз и кроется сшибка.
— Разве господин де Мирабо не состоит на службе у герцога Орлеанского? — переспросила королева.
— Вот сколь малое отношение он имеет к герцогу Орлеанскому: узнав, что принц, испугавшись угроз генерала де Лафайета, уехал в Англию, он скомкал записку господина де Лозена, сообщавшего ему об этом отъезде, со словами: «Существует мнение, что я принадлежу к числу сторонников этого человека! А я бы не взял его и в лакеи!» — Ну, это меня с ним несколько примиряет, — попытавшись улыбнуться, молвила королева, — и если бы я поверила, что на него в самом деле можно положиться…
— Что же тогда?
— ..Я, возможно, не стала бы столь же яростно, как король, возражать против того, чтобы с ним объединиться.
— Ваше величество! На следующий день после того, как народ привез из Версаля королеву, короля и членов королевской семьи, я встретился с господином де Мирабо…
— Опьяненным своим успехом?
— Напуганным грозившими вам опасностями, а также бедами, которые вам еще суждено пережить.
— Неужели? Вы в этом уверены? — с сомнением переспросила королева.
— Хотите, я повторю вам его слова?
— Да, вы мне доставите удовольствие.
— Вот они, слово в слово; я постарался их запомнить в надежде, что смогу однажды повторить их вашему величеству: «Если вы знаете способ заставить короля и королеву вас выслушать, убедите их в том, что можно считать Францию погибшей вместе с ними, если королевская семья не покинет Париж. Я подготавливаю план их вывоза. В состоянии ли вы заставить их поверить в то, что они могут на меня положиться?» Королева задумалась.
— Значит, господин де Мирабо тоже считает, что мы должны уехать из Парижа?
— Так он думал тогда.
— А разве с тех пор он изменил свое мнение?
— Да, если верить записке, которую я получил полчаса тому назад.
— От кого эта записка?
— От него.
— Можно ли на нее взглянуть?
— Она адресована вашему величеству. Жильбер достал записку из кармана.
— Надеюсь, ваше величество извинит, что письмо написано на листке из ученической тетрадки в клеточку и на стойке винной лавки, — предупредил он.
— Это пусть вас не беспокоит: и бумага и пюпитр — все соответствует политике, проводимой в настоящее время. Королева взяла записку и прочитала:
«Сегодняшнее событие коренным образом все меняет.
Из этой оторванной головы можно извлечь немалую выгоду.
Национальное собрание испугается и потребует введения закона военного времени.
Господин де Мирабо может это поддержать и поставить вопрос на голосование.
Господин де Мирабо может поддержать ту точку зрения, что единственное спасение — в передаче силы вновь в руки исполнительной власти.
Господин де Мирабо может напасть на господина Неккера по вопросам продовольствия и сместить его.
Если кабинет министров Неккера будет сменен правительством Мирабо и Лафайета, господин де Мирабо берет всю ответственность на себя».
— Почему здесь нет подписи? — спросила королева.
— Я уже имел честь доложить вашему величеству, что получил записку из рук самого господина де Мирабо.
— И что вы об этом думаете?
— Я полагаю, что господин де Мирабо совершенно прав и что только предлагаемый им альянс может спасти Францию.
— Ну хорошо! Пусть господин де Мирабо передаст мне через вас докладную записку о нынешнем положении и проект кабинета министров; я доведу все это до сведения короля.
— А вы, ваше величество, намерены это поддержать?
