для того, чтобы удержать меня от него?
– Нет! – горячо возразила я. – Я хотела, чтобы ты верил только в хорошие вещи о твоем отце и твоем наследстве. Так скажи, Андре, что произошло?
– Месье Хейес и несколько его друзей находились в лагере и показывали, как стрелять из винтовок.
Я ахнула.
– Они говорили, что мужчина должен уметь защищать и кормить свою семью. Все было хорошо, но чем больше виски они пили, тем необузданней становились. Они начали стрелять в белок и птиц – и все со смехом. Я сказал, что пойду домой, но месье Хейес заявил, что я такой же трус, как мой отец, и еще сказал одному из своих друзей, чтобы он проверил серебро в доме до моего ухода. Этот друг сказал, что проверит меня сейчас же, и разорвал на мне рубаху. Я попытался ударить его, и он съездил мне по лицу. А после этого они рассказали мне, как мой отец украл принадлежащее всем золото и дезертировал из армии.
– А где были Филипп и Уилл?
– Они прятались за деревьями.
Взрослые мужчины сделали это с моим сыном! Почему после многих лет молчания мистер Хейес так жестоко говорил с Андре? Как посмел он так обращаться с моим сыном!
– Андре, я отдала бы свою жизнь, если бы могла избавить тебя от этого.
Он с горечью произнес:
– Мне не нужна твоя жизнь. Все, что мне требовалось, это правда.
– Ты когда-нибудь простишь меня? – шепотом спросила я.
Вначале я подумала, что мне показалось, будто его ладонь легла на мой сжатый кулак. Но затем, когда он усилил давление своих пальцев, предлагая мне разжать кулак, я поняла. Я разжала ладонь, и его рука легла в мою. Лишь тогда я осмелилась встретиться с его взглядом.
– Я очень зол и обижен. Но я люблю тебя, мама. Я люблю Жинетт и Нонни, мамашу Луизу и папашу Джона. Злость не заставит меня разлюбить вас, но я хочу побыть сейчас один. Ты понимаешь меня?
В моем сыне мужества и твердости было больше, чем я подозревала.
– Да. Только знай, что я очень хотела бы обнять тебя. Ты стал человеком, которым я горжусь.
Он широко раскрыл глаза. И тут появился Стивен. Когда они закончили шахматную партию, я подошла к ним.
– Вы не подойдете ко мне во дворе на несколько минут, месье Тревельян?
– Конечно. Я чувствую, что мне неплохо бы глотнуть свежего воздуха. Андре только что жестоко разгромил меня.
– В самом деле?
– Да, мама. Когда мы могли бы сразиться еще, месье Тревельян?
– Завтра вечером, после обеда. Мне требуется время, чтобы выработать стратегию.
Андре засмеялся и тут же ушел, сказав, что должен дочитать «Семью швейцарских Робинзонов».
– Раньше он не проявлял ни малейшего интереса к литературе. Не понимаю, как ты сотворил это чудо, – сказала я, когда мы вышли из помещения, сменив комнатную прохладу на нагретый солнцем воздух, и не сговариваясь направились к фонтану.
– Для этого иногда достаточно самому стать мальчишкой.
– Расскажи мне о Жинетт. Чем была вызвана ее просьба?
Он отвел от меня взгляд, некоторое время смотрел на фонтан, затем вздохнул.
– Она хотела узнать побольше о докторе Марксе. А теперь ответь, почему ты выглядишь расстроенной?
Я рассказала Стивену, что произошло с Андре в лагере.
– Этот инцидент, который учинили Хейес и его команда, никогда бы не случился, не будь меня.
Стивен стукнул кулаком по мраморному основанию фонтана.
– Черта с два, не случился бы! Такие люди, как Хейес, – это нарыв на теле общества. За подлости других людей ты не отвечаешь и не должна себя ни в чем обвинять.
Я достала свой шелковый носовой платок, окунула его в прохладную воду фонтана и приложила к руке Стивена, к его поврежденному суставу пальца.
– Боюсь, моего гардероба не хватит на все твои ранения, Стивен.
Он обхватил пальцами мое запястье.
– А я боюсь, что не выдержу твоих прикосновений. Я хочу тебя, Жюльет. – Глаза его потемнели от страсти.
– Я тоже тебя хочу, – прошептала я.
– Значит ли это, что ты придешь ко мне? Я хочу, чтобы ты прикасалась ко мне, доверяла мне, позволила мне исполнить любое твое желание.
Едва дотрагиваясь, он провел ладонью по моей руке, пробуждая во мне самые сладостные ощущения, самые жаркие чувства. Я вынуждена была закрыть глаза, чтобы удержаться и не прильнуть к нему.
– Я не свободная женщина.
– Так что же, – хрипло спросил он, – ты должна платить за преступления твоего мужа своим вечным одиночеством? Неужели ты сможешь оставаться его женой после всего, что твоя семья вынесла за эти годы?
Я покачала головой.
– Я должна по закону, но на деле не могла бы. – Мое сердце принадлежало Стивену.
Он издал вздох облегчения:
– Это вселяет в меня надежду.
– Что ты имеешь в виду?
– Это значит, что я хочу большего, чем возня в карете. Я хочу тебя всю, хочу владеть каждым твоим дюймом в течение долгого-долгого времени. Даже если Жан-Клод окажется жив, я не собираюсь уходить с дороги, Жюльет. Я постараюсь некоторое время быть терпеливым, но мы пока даже не пытались ощутить те счастливые мгновения, которое способны принести друг другу.
Глава 13
На следующее утро, после долгой дискуссии с семьей относительно моих возможных действий, я отправилась в карете к дому Хейесов, чтобы поговорить о том, как безобразно они поступили с моим сыном. Я намеревалась просить Стивена поехать со мной, но его не оказалось в комнате и кровать была не разобрана, словно он там и не ночевал.
По пути к плантации Хейеса я попросила возницу остановиться у почты и телеграфа, чтобы узнать, нет ли каких-либо вестей от мистера Гудзона. Я была рассержена и обеспокоена его длительным молчанием и подумала, не предпринять ли мне поездку в Батон-Руж в ближайшее время.
На улицах шумного города все шло своим чередом, как это и бывает утром в начале лета. Все куда-то торопились по своим делам, чтобы успеть сделать как можно больше за период утренней прохлады, прежде чем знойное солнце лишит атмосферу живительной силы.
Внезапно на углу улицы я увидела взъерошенного Стивена и рядом с ним – разодетую мисс Венгль. Они стояли очень близко друг к другу и о чем-то оживленно разговаривали. Она ловила каждое его слово, и я почувствовала укол ревности – уж не с ней ли он провел всю ночь?
Я собралась было остановить карету, чтобы выяснить, что все-таки происходит. Но затем до меня дошло, что я считаю Стивена виновным в любовной связи с другой женщиной, не имея для этого никаких оснований. Он ведь разговаривал с ней, а не целовал. И я должна быть честной и признаться самой себе, что сначала вынудила его заняться со мной любовью, а затем поставила в качестве непреодолимого препятствия между нами Жан-Клода.
Я продолжала размышлять об этом на протяжении долгого пути по дороге, протянувшейся вдоль реки в сторону плантации Хейеса. Я не смотрела по сторонам, пока вдруг мои мысли не были нарушены громкой стрельбой из винтовок.
– Месье! – Я постучала по крыше кареты зонтиком и выглянула в окошко. – Что там происходит?
Возница повернулся в мою сторону, в голубых глазах его засветилась тревога.
– Мне кажется, это «Белая лига», мэм. – Он показал на лес, окружавший обширную поляну с особняком внушительного вида посередине. Над деревьями поднимался дымок, гулко раздавались выстрелы.
– «Белая лига» активизировалась в последнее время. Их цель – поставить на место тех, кто ведет себя слишком нахально. Особенно они ненавидят людей, которые выбрали себе не тот цвет кожи.
– Я не знала, что мистер Хейес связан с такой достойной презрения организацией. – Между прочим, на собраниях суфражисток о ней говорили. Лига яростно выступала против права женщин принимать участие в выборах. Боже, с каким сбродом имеет дело Андре!
– Мистер Хейес возглавляет постоянно действующую группировку, и никто не смеет им возражать, иначе его могут найти повешенным.
Я содрогнулась.
– Вы еще не раздумали ехать к Хейесу? – Он кивнул на усадьбу, и я широко раскрыла глаза.
– Нет, – сказала я коротко. – Но вам лучше подождать меня здесь.
Семейство Хейесов разбогатело после окончания войны. Они и до войны были неплохо обеспечены, а сейчас, похоже, удвоили состояние, и шикарная, разросшаяся усадьба была тому свидетельством.
Когда возница остановился, я решительно вышла из кареты и не менее решительно дернула за звонок.
Дворецкий открыл дверь немедленно.
– Я могу вам помочь?
– Да, – ответила я, проходя мимо него. – Мне необходимо срочно поговорить с мадам Хейес.
Дворецкий посмотрел на меня свысока, услышав подобную дерзость.
– В таком случае я хочу видеть месье Хейеса.
– Он также занят.
– Я не уйду до тех пор, пока вы не скажете кому-либо из них, что пришла мадам Бушерон.
– Очень хорошо.
Дворецкий повернулся и ушел, оставив меня посреди зала. Я прошлась по фойе, с удивлением глядя на дорогие статуэтки и картины в позолоченных рамах, которыми были увешаны все стены.
Через какое-то время в зал приковылял тучный краснолицый мужчина. Я с трудом узнала в нем мистера Хейеса; за последнее время его полнота приобрела уродливые формы.
– Пришла полюбоваться делом рук своего любовника? Как посмела ты появиться в моем доме? – угрожающе спросил он, остановившись возле дверей.
Шокированная, я выпрямилась, не понимая, что он имеет в виду. Он выглядел взбешенным, и я покрепче сжала костяную ручку своего зонтика.
– Вы посмели
