их «Поляроидом» на тот случай, если вдруг объявятся владельцы и им потребуется доказывать полную непригодность этих машин.
Никому из бригады и в голову не пришло бы, что можно себя угробить, занимаясь подобным делом. Посему Хьюго Ди Фалько и Денни Хоулиген рассмеялись бы в лицо любому, кто сказал бы, что им осталось жить всего три минуты после того, как они в первый раз услышали позади себя неясный шум.
— Что это? — спросил Хоулиген.
Он явно скучал и был бы не прочь всадить пулю в какую-нибудь крысу.
— Какой-то звук.
— Браво. Полный блеск. Именно так я бы и ответил.
Оба рассмеялись. Но звук повторился: отрывистое ворчание, завершившееся на довольно высокой дрожащей ноте. Копы переглянулись.
— Похоже на то, как голосит мой брат, стоя под душем, — пошутил Ди Фалько.
Внезапно еле слышный шепот обступил их со всех сторон. Поняв, что окружены, полицейские забеспокоились.
Нечто медленно пробралось между двумя каркасами машин и очутилось прямо перед ними. Они не испугались, но почувствовали опасность. Ди Фалько, как это и раньше бывало в подобные минуты, вспомнил любимую присказку жены: «Вдвоем оно сильнее».
Хоулиген весь взъерошился, по спине пробежала дрожь.
— Не двигайся, приятель,— шепнул Ди Фалько.
— Сзади подступили другие, старина.
Они переговаривались тихо, спокойно, как пристало профессионалам, приступившим к действиям. Они медленно сблизились, коснувшись друг друга плечами. Копы знали, что сейчас один из них должен будет обернуться, а другой продолжит наблюдение, подстраховывая и его сторону. Договариваться на этот счет нужды не было: за время совместной работы они хорошо отработали эту тактику.
Ди Фалько стал поворачиваться, потянувшись к револьверу. В этом и была его ошибка.
Полицейские не успели даже вскрикнуть. Хоулиген отчетливо видел, как сузились зрачки у его напарника, но повернуться не сумел, так как дикая боль обожгла ему горло. Он судорожно втягивал в себя воздух, захлебываясь собственной булькающей кровью.
Руку Ди Фалько, едва успевшую коснуться столь знакомой ему деревянной насечки на рукоятке служебного револьвера, яростно рвануло назад. Затуманенное сознание еще отреагировало на какие-то молниеносно перемещавшиеся тени, затем что-то взорвалось в его груди, выплеснувшись кровавым фонтаном. Он все еще думал, что защищает горло, а тело уже, надломившись, осело на землю. Затем его поглотил мрак.
Напавшие действовали стремительно; молодость жертв их нервировала. Мгновенно разорвав в клочья одежду, они взломали обнажившиеся грудные клетки, вырвали внутренности и выели все нежные части тела. Все остальное бросили.
Не прошло и пяти минут, как все было кончено. Вдавленные в грязь лежали два опустошенных и истерзанных тела, годных лишь на потребу местным стервятникам.
До самой зари трупы осаждали крысы.
В течение четырнадцати часов обоих копов считали «отсутствующими». Факт вызывал скорее удивление — настолько это было не похоже на ребят. Но, с другой стороны, что могло приключиться с двумя классными полицейскими на пункте сбора невостребованных машин? Ответить на этот вопрос не представлялось возможным до завершения начавшегося розыска. Все, занимавшиеся этим вопросом, еще не подозревали, что в мире только что стало на одну угрозу больше и для осознания этого им потребуется немало времени. А пока четверо копов тщательно прочесывали отстойник в поисках каких-либо следов.
«Самое худшее, если они просто заснули в одной из этих треклятых тачек». Каждый про себя надеялся, что отсутствующие где-то загуляли или затеяли что-то в этом духе. Уж лучше исходить из подобной перспективы, чем предполагать наихудшее.
Внезапно один из поисковиков закричал так странно, что трое остальных окаменели.
— Сюда,— позвал молодой коллега голосом человека, находившегося в шоке.
— Держись, парень.
