— Дик прав,— быстро вмешалась она.— Не будем об этом больше спорить. Через десять минут я выхожу на дежурство, и хватит об этом.
— О" кей,— произнес после долгой паузы Дик.
Фергюсон молча теребил свои часы.
Она вышла в свою комнату и надела второй свитер. Вокруг шеи повязала плотный шарф из кашмирской шерсти, натянула поверх еще и стеганую куртку. Взяла перчатки на меху, сунула в карман мини- обогреватель на батарейках. Еще раньше она позаботилась о трех парах шерстяных носков и ботинках, которые носят после лыжных прогулок. Оставалось только прикрыть голову шерстяной шапочкой, спрятав уши, а поверх надеть еще и меховую шапку.
— Бог ты мой,— воскликнул Уилсон,— в таком снаряжении ты напоминаешь альпиниста.
— Мне же предстоит провести два с половиной часа на голом ветру.
— Знаю-знаю и молчу. Проверим токи-воки.
Ее глубоко тронуло выражение его глаз. Уилсон повернул кнопку первого, затем второго аппарата и добился, чтобы они зазвучали в унисон.
— Все в порядке,— сказал он.— Я встану у балкона. Связь будет нормальной до тех пор, пока я буду стоять у стеклянной двери, а ты будешь держаться у края крыши. Код помнишь?
— Короткий сигнал каждую пятиминутку. Два, если мне надо что-то сообщить. Три, если потребуется помощь.
Они разработали такую систему связи, чтобы свести до минимума выход в эфир и, следовательно, производимые ими шумы.
— Хорошо, но все же оповести открытым текстом, когда прибудешь на место, а также перед уходом с дежурства.
Он взглянул поверх плеча Бекки. Дик регулировал фотоаппарат, а Фергюсон смотрел на экран телевизора.
— Подойди,— нейтральным тоном сказал он.
Она приблизилась, и он крепко поцеловал ее.
— Люблю тебя, как безумный,— прошептал он.
Она улыбнулась ему, приложив к губам палец, и вернулась в гостиную. Бекки была счастлива: судя по всему, Уилсон физически полностью восстановился.
— Аппарат в порядке. И очень тебя прошу: не урони его с тридцатого этажа! Они мне голову оторвут, если я не принесу его обратно в целости и сохранности,— умоляюще заклинал ее Дик.
Она взяла технику двумя руками. Под мышку сунула термос, наполненный горячим кофе.
— Минуточку, дружочек, ты ничего не забыла?
— Если ты имеешь в виду «ингрем», то не настаивай: я его не возьму.
— Ну уж нет, возьмешь! — Он пришел в салон и вытащил пистолет из коробки, в которой его принес Уилсон.— Он прекрасно поместится у тебя под курткой, для него это будет уютное и тепленькое гнездышко. Бери.
— У меня есть 38-й калибр. «Ингрем» мне не нужен.
— Возьми эту чертову штуковину, Бекки!
У нее задрожали губы, когда она все же взяла «ингрем», но к сказанному не добавила ни слова.
Трое мужчин проводили ее до лифта. Было маловероятно, что по дороге они кого-нибудь встретят, но в этом случае в общей компании нелепый наряд Бекки остался бы незамеченным.
Кабина лифта плавно поднялась до тридцатого этажа. Все четверо вышли, по служебной лестнице поднялись до окрашенной в серый цвет двери, которая буквально сотрясалась под ударами ветра. Она выводила на террасу крыши. Бекки преодолела последний марш лестницы. Дик и Уилсон шли за ней, замыкал шествие Фергюсон.
