Но она перевела взгляд на Эштона и твердо сказала:
– Да, Бен. Я уеду с тобой.
«Нет!»
Эштон, будь он проклят, обрадовался.
– Прекрасно. Я приготовлю карету. Мы поедем, как только ты скажешь.
Кайлмор отвернулся и посмотрел на высокие окна, выходившие в сад. Он не мог отпустить ее.
Даже стоя к Верити спиной, он чувствовал на себе ее, взгляд.
– Останьтесь и хотя бы поешьте чего-нибудь, – сказал Кайлмор, обращаясь к садам, но едва ли он видел солнце, освещавшее идеально ухоженные деревья. – И возьмите мою дорожную карету. В ней вам будет удобнее.
– Нам ничего твоего не надо, – отрезал Эштон. – Никакими деньгами не искупить то, что ты сделал. Как бы то ни было, я хочу увезти сестру от твоих громил, пока ты не передумал.
Кайлмор и не думал оправдываться. Какой в этом смысл?
Может быть, Верити когда-нибудь вспомнит эту минуту и поймет, что он сильно изменился за время, проведенное в долине.
Какая трогательная эпитафия его великой любви.
– Бен, – тихо сказала Верити, – не сходишь ли ты в деревню договориться о нашем отъезде. Мне надо поговорить с его светлостью.
– Я не оставлю тебя одну с этим развратным ублюдком. Он снова увезет тебя.
– Не увезет. – В голосе Верити звучала непоколебимая уверенность.
«Спасибо тебе, mo cridhe», – беззвучно прошептал Кайлмор, прежде чем ответил Эштону.
– Слуги могут приготовить вашу карету и собрать вещи, а ты подожди в холле.
– Пожалуйста, оставь нас. Мне необходимо кое-что сказать его светлости, – мягко повторила Верити.
Кайлмор обернулся и увидел, что Эштон в нерешительности смотрит на сестру. Затем Бен коротко кивнул.
– Если этот негодяй сделает хотя бы малейшее подозрительное движение, кричи.
Верити попыталась улыбнуться. Вряд ли ей это удалось.
Кайлмор вывел Эштона из комнаты и отдал соответствующие приказания дворецкому.
Затем герцог вернулся к Верити. Она стояла перед камином, глядя на мерцающий огонь. Ее профиль четко и невыразимо печально вырисовывался на фоне мифических сюжетов, высеченных на мраморном камине. Глаза Верити потемнели от горя не меньшего, чем его собственное.
Как Кайлмор мог вынести это? Он прислонился к закрывшейся за ним двери и приготовился к тому, что его ожидало.
Верити жадно вглядывалась в его лицо. С растрепанными волосами, в мятой одежде, с темнеющими синяками на лице он выглядел настоящим разбойником.
– Простите, что он ударил вас, – сказала она, не отходя от камина.
– Я это заслужил. – Кайлмор выпрямился и осторожно дотронулся до своей щеки.
– По крайней мере он избавил вас от путешествия в Уитби, – сказала Верити, не силах скрыть своего сожаления.
– Это было бы для меня честью. – Кайлмор был серьезен. – Верити, то, что ты сказала там, на причале… – Он замолчал явно в растерянности, а затем мрачно закончил: – Благодарю тебя.
На этот раз она не сдержалась и дотронулась до него.
– Я не могла допустить, чтобы он избил вас.
Он схватил и сжал ее руку.
– Верити, не уходи. Ради Бога, не уходи.
Верити закрыла глаза, сдерживая слезы. Она и так чувствовала себя несчастной.
– Я должна.
– Господи, я не переживу этого! Почему ты должна уйти? Почему, дорогая?
Он оторвался от нее и беспокойно заходил по комнате, как будто движение помогало ему владеть собой.
– Я думал, что все достаточно ясно. Но ты всегда стремилась к независимости. – В волнении он схватился за волосы. – Я бы смирился с этим. Видит Бог, после того, что я сделал, было бы безумием оставаться со мной.
Он в ярости замолчал, остановившись перед нею.
– Но я заблуждался, не так ли? Ты покидаешь меня не потому, что этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я в это верил, но это неправда, ведь так?
– Кайлмор, не надо, – взмолилась Верити, слабея под этим неожиданным нападением.
