Всепоглощающая любовь.
Рядом с ней Бен, прищелкивая языком, подгонял лошадей.
– Что за черт?
Тихое ругательство Бена отвлекло Верити от горьких воспоминаний.
– Ох! – Двуколка резко остановилась, Верити ухватилась за плечо брата, лошади заржали и забили копытами.
– Кто-то перегородил дорогу, Верити, – пристально глядя вперед, сказал Бен.
– Перегородил дорогу? – растерянно повторила она.
Она не успела собраться с мыслями, как грубые руки схватили ее и вытащили из коляски. Верити закричала скорее от удивления, чем от страха, когда нападавшие швырнули ее на дорогу.
– Верити! – крикнул Бен, двое мужчин стащили его с места и бросили на землю рядом с нею.
– Не трогайте его, я сама пойду, – решительно сказала Верити.
Несмотря на грубое обращение, ее сердце переполняла радость. Это не было ограблением. Должно быть, приехал Кайлмор, чтобы отвезти ее обратно в долину.
Ее не волновало, что он поступает плохо. Теперь она будет с ним. Только это имело значение.
Верити подняла глаза на мощные фигуры мужчин, ожидая увидеть одного или двух Маклишей.
Но в слабеющем дневном свете не смогла разглядеть ни одного знакомого лица. Ее окружали совершенно чужие люди.
– Я убью ублюдка! – Пошатываясь, Бен выпрямился. – Я говорил тебе, чтобы ты не доверяла ему!
– Лежать! – Самый крупный из захвативших их мужчин поднял ногу, чтобы ударить Бена. – Свяжите его.
Верити ничего не понимала. Приказания отдавались на чисто английском языке. В Шотландии герцог всегда полагался на местных жителей.
– Кайлмор? – Верити была озадачена. – Я не буду сопротивляться. Вы же знаете.
Человек, отдававший приказания, грубо схватил ее руку.
– Заткнись, – прорычал он, заставляя Верити встать.
– Я сказала, я не буду сопротивляться.
Поднимаясь на ноги, она споткнулась.
Глупо бояться Кайлмора. Он никогда не обидит ее. Он поклялся в этом, и Верити поверила ему.
Но сердце забилось от ужасного предчувствия. Дрожа и наконец осознавая опасность, Верити посмотрела на пустынную дорогу. Она увидела только четырех мужчин, наемный экипаж, наспех сооруженную баррикаду из камней и веток и богатую карету с закрытыми дверцами, стоявшую неподалеку.
Бен все еще пытался вырваться, но, как и в Уитби, численное превосходство врага делало его сопротивление невозможным. Он отчаянно ругался, но эти дьяволы, удерживавшие его, не обращали на ругань внимания, они связали его и оставили поддеревьями на обочине.
Один из нападавших поспешил к карете, чтобы открыть дверцу, на которой был изображен знакомый фамильный герб Кинмерри – золотой орел. Когда из кареты вышла женщина, Верити, уже пришедшая в себя, нисколько не удивилась.
– Хорошая работа, Смитсон. – Герцогиня Кайлмор одарила ослепительной улыбкой огромного громилу, стоявшего около Верити.
– Рад услужить, ваша светлость, – ответил тот коротким поклоном. – Прикончить их? Это будет выглядеть как нападение разбойников.
– Нет! – ужаснулась Верити, начиная по-настоящему вырываться. – Бен ничего не сделал, чтобы так обращаться с ним!
– Тихо, шлюха. – Смитсон свободной рукой схватил Верити за горло и прижал ее спиною к своей грубой холстинной рубашке.
От затхлого запаха пота у Верити закружилась голова и невольно вырвался стон, но Смитсон сильнее сжал ее горло, и Верити замолкла.
Герцогиня остановила на ней холодный, леденящий взгляд. Верити задрожала от невообразимой ненависти, которую увидела в глубине ее синих глаз.
– Ты была занозой в моем теле с тех пор, как мой сын увидел тебя, – сказала герцогиня таким же безжалостным тоном, каким был и ее взгляд.
– Но я уезжаю от него. Вы знаете, я покидаю его. – Верити задыхалась.
Она безуспешно пыталась освободиться из рук Смитсона.
– Прекрати это, проклятая шлюха, – проворчал он. – Не дергайся, или я расправлюсь с тобой.
Он ослабил хватку, и темнота постепенно рассеялась перед ее глазами. Кровь прилила к шее, и боль усилилась.
Верити жадно глотала воздух, глядя на герцогиню. Смитсон был просто пугалом. Настоящая опасность стояла перед нею в виде этой красивой, прекрасно одетой женщины с глазами, подобными кусочкам льда. От страха у Верити кружилась голова, но она постаралась скрыть охватывавший ее ужас.
