взглянул на стоявших перед ним жениха и невесту.
— Я был немного знаком с вашим отцом, — сказал он, обращаясь к мисс Маккенне. — Мы вместе учились в Кембридже. Тогда он был настоящим шалопаем!
Мисс Маккенна была весьма удивлена словами епископа.
— Ей-богу, это так, — заверил ее епископ Линсей, и его большой живот затрясся от смеха. — Недаром ведь говорят, что из негодяев получаются самые достойные священнослужители! Вот так-то, дорогие мои! А вообще-то ваш отец прекрасный человек. Вы сделали правильный выбор, решив выйти замуж за мистера Холланда, моя дорогая. Чувствую, что отец оказал на вас благотворное влияние. Мне жаль, правда, что вашей семьи нет сегодня в этом храме. Но я прекрасно понимаю, что вам не терпится скорее назвать друг друга мужем и женой, поэтому вы и не дождались приезда родственников на свадьбу.
Епископ бросил многозначительный взгляд на старшего брата жениха. Он надеялся, что лорд Годуин проникнется смыслом слов, которые прозвучат во время церемонии бракосочетания, и пересмотрит свое отношение к жене. Линсею было странно видеть графа и графиню вместе. В Лондоне все знали, что супруги не видятся годами. Но сегодня они стояли рядом, как и положено супружеской чете. Воистину, неисповедимы пути Господни…
Епископ подозвал чету Годуинов поближе, чтобы им были хорошо слышны его слова. Насколько он помнил, эта пара сочеталась браком в Гретна-Грин, где обычный торжественный ритуал был скомкан. Две-три фразы — и ты уже женат.
— Дорогие мои, — начал епископ, — мы собрались здесь, перед Господом нашим и прихожанами, чтобы сочетать узами священного брака этого мужчину и эту женщину…
— Ты сегодня удивительно молчалива.
— Я все еще под впечатлением церемонии бракосочетания. Все было так мило, правда?
— Гм…
— Я хочу удалиться в свою комнату.
— Но ведь мы собирались немного поработать над этюдом, прежде чем пойти спать.
— Неужели ты не видишь, Рис? Я валюсь с ног от усталости! — раздраженно воскликнула Хелен. — Давай поговорим о работе утром.
Рис внезапно подхватил жену на руки.
— Что ты делаешь? — изумилась она.
— Хочу перенести тебя через порог, — ответил он.
— Что?! — с недоумением переспросила Хелен.
— Десять лет назад, когда мы поженились, я так и не перенес тебя через порог дома, как того требует обычай. И теперь я хочу исправить эту оплошность. Я перенесу тебя хотя бы через порог спальни, Хелен. А потом представлю себе, что мы в гостинице на постоялом дворе.
Хелен обвила руками шею мужа.
— Значит, ты снова будешь издеваться над моей грудью? — спросила она.
— Что? — удивленно спросил Рис, остановившись на мгновение.
И тогда Хелен напомнила мужу, что, увидев впервые ее обнаженную грудь, он разочарованно вздохнул и высказал предположение, что она, наверное, скукожилась от дождя.
Раскаиваться можно по-разному. Рис никогда не был красноречив. Он не умел сыпать учтивыми фразами и сравнивать свою жену с розами или драгоценными камнями.
Поэтому он поступил по-другому, стараясь выразить обуревавшие его чувства. Рис отнес жену в свою спальню и, сняв с нее платье через голову, обнажил ее маленькую упругую грудь. При виде розовых сосков Хелен его охватило сильное возбуждение. Отойдя от кровати, он упал на пол.
— О Боже, что случилось? — забеспокоилась графиня и, встав с постели, подошла к мужу.
— Красота твоей груди так поразила меня, что я лишился чувств, — лукаво улыбаясь, ответил он.
Хелен засмеялась. Рис, встав перед ней на колени, начал страстно целовать ее бедра.
— Я искуплю свою вину, Хелен, — промолвил он. — Отныне я буду ежедневно возносить хвалу твоей прекрасной груди. И пока я этого не сделаю, клянусь, я не сяду за фортепиано.
Они поняли друг друга, как музыкант музыканта. Такого комплимента Хелен еще никто никогда не делал. Рис добился своей цели, хотя даже не упомянул о розах и драгоценных камнях.
Глава 39
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
Леди Фелиция Сэвилл ежегодно давала в своем доме один бал. Накануне этого события она, как правило, не могла сомкнуть глаз. У нее было множество поводов для тревоги. Поставит ли Гантер хорошее мороженое для гостей? Хватит ли на всех шампанского и пунша? Как будет вести себя ее непредсказуемый муж? Последний вопрос особенно беспокоил Фелицию.
Через год после свадьбы ее муж заявил на публике, что в действительности является сыном черной овцы, а затем стал утверждать, что его лошадь приходится ему кровной родственницей. По прошествии нескольких лет Фелиция поняла, что странная мания ее супруга не представляет для нее никакой опасности. Тем не менее она всегда тщательно следила за тем, чтобы он не приставал к гостям с рассказами, будто почерпнутыми из наследия Эзопа.
Но на этот раз все было по-другому. Всю ночь Фелиция спала безмятежно. Она не сомневалась, что бал удастся, потому что рядом с ней был Мейн.
Вопреки своему обыкновению и ожиданиям он все еще проявлял к ней внимание. Фелиция была в восторге и сама не верила своему счастью. Они уже целую неделю находились в интимных отношениях, а Мейн, казалось, все не охладевал к ней. Фелиции порой хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это происходит на самом деле.
Многие пытались выведать у нее секрет ее привлекательности. Никто не понимал, как ей удавалось удерживать подле себя известного своим непостоянством Мейна, привыкшего менять любовниц как перчатки?
Размышляя об этом утром за чашкой горячего шоколада, Фелиция озабоченно хмурилась. Честно говоря, она и сама не знала причин своего успеха. Она не обладала способностью поддерживать интересную беседу, а значит, вовсе не это привлекало в ней Мейна. Да и нельзя было сказать, что он пыЛал к ней неистовой страстью. Граф обычно ограничивался тем, что целовал ее, когда они оставались наедине. Извинившись, он говорил, что слишком уважает ее и не хочет переступать границ дозволенного.
Такое поведение Мейна разочаровывало Фелицию. Ей не хватало мужской ласки. Ее супруг уже давно был отлучен от ее спальни. Случилось это после того, как однажды в постели в момент экстаза он вдруг завопил: «Ату! Ату! Улюлю!» Этим он до смерти перепугал Фелицию.
Фелиции все чаще стали приходить в голову мысли, что Мейн, возможно, не спит с теми женщинами, за которыми ухаживает. Вероятно, они приходят в восторг от одного факта, что такой мужчина находится рядом с ними. Их самооценка повышается, поэтому они никому и не признаются в том, что их отношения с графом были целомудренными.
Если все это действительно так, то Фелиция не собиралась прерывать сложившуюся традицию. Когда ее подруги делали комплименты ее внешнему виду и отмечали, что у Фелиции в последнее время горят глаза, она намекала на интимную близость с Мейном, говоря, что изменения в лучшую сторону происходят с ней благодаря его любви. Правда в таких ситуациях не так уж важна.
Отогнав мысли о Мейне, Фелиция допила шоколад. Она считала себя красивой женщиной и была уверена в своих силах. Все свои недостатки Фелиция старательно скрывала, тщательно ухаживая за собой. Собираясь на бал, она обычно часа четыре одевалась, причесывалась и вертелась перед зеркалом.
Но прежде всего она принимала ванну, натирала тело благовониями, пудрила и красила лицо. Этот ритуал занимал не меньше трех часов.
Фелиция была еще не одета, когда лакей сообщил ее горничной, что граф Мейн просит их госпожу принять его. Самодовольная улыбка появилась на лице Фелиции. Эти отношения давали больше положительных эмоций, чем она на это рассчитывала! Она посмотрела на себя в зеркало.
Фелиция еще не успела надеть вечернее платье. На ней были лишь нижняя сорочка со вставками из розовых кружев, которые могли свести с ума любого мужчину, и светло- желтые шелковые чулки с серебряными подвязками немного выше колен.
— Я хочу надеть корсет! — заявила она.
Люси, горничная Фелиции, тут же принесла своей госпоже то, что она просила. Когда корсет был надет поверх сорочки и туго зашнурован, Фелиция вновь взглянула на себя в зеркало.
Да, теперь она выглядела изумительно! Ее грудь казалась пышной и высокой, а талия — узкой и изящной. Раньше Фелиция никогда не принимала мужчин в своей гардеробной. Даже ее муж не входил сюда. Сэвилл не делал попыток навестить жену в тот момент, когда она переодевалась. Ему, по- видимому, это было не интересно.
Горничная воткнула в высокую прическу Фелиции несколько крошечных полураспустившихся бутонов роз. Кроме них, ее голова была украшена диадемой, которая обрамляла длинные локоны.
Фелиция подкрасила губы яркой помадой.
— Зови графа, — промолвила она таким обыденным тоном, как будто каждый день принимала джентльменов полуодетой в своей гардеробной. — Когда он войдет, ты можешь быть свободна, Люси. Вернешься через полчаса. Мне понадобится твоя помощь, ведь будет необходимо надеть вечернее платье.
«Люси непременно разболтает об этом свидании горничным всех дам, которые съедутся сегодня на бал», — радостно подумала Фелиция. Ей хотелось, чтобы все знали о ее победе над ветреным светским красавцем.
Поправив локоны, она еще раз окинула себя оценивающим взглядом в зеркало. У Фелиции был длинноватый нос, который она считала своим единственным недостатком. В остальном она была довольна своей внешностью. «Да, именно моя красота привлекла Мейна», — решила она.
Раздался стук в дверь. Через мгновение, не дожидаясь ответа, в комнату вошел гость. Фелиция чуть не ахнула от восторга. В ее
