Генриетта Гордон смотрела на мужа с оскорбленным видом. Рассмеявшись, муж тоже повел ее в замок, а когда он поведал своей жене-француженке печальную историю лорда Ботвелла и Катрионы, то графиня была готова расплакаться.
— Ox, Джордж! Il est un cochon! Джеймс Стюарт — il est un cochon!1 — возмущалась, волнуясь, Генриетта. И с этого мгновения она стала их союзницей.
Целый час Ботвелл нетерпеливо ждал, когда же наконец останется с Катрионой наедине. А слуги все сновали взад и вперед. Катриона приказала, чтобы ей устроили перед камином горячую ванну. Фарфоровый чан, украшенный рисунками из цветов, привел ее в восторг. Принесли горячую воду, и Сюзан засуетилась, отыскивая душистое туалетное мыло, пахнувшее гиацинтами. Френсис наблюдал, забавляясь, как бойкая маленькая служанка прогнала всех из комнаты, а затем попыталась то же самое проделать с ним. Он, смеясь, ухватил ее за талию и глянул сверху вниз. Под его озорным взглядом щеки девушки залил сочный алый румянец.
— Ты не Эллен, да? Ты слишком молода.
— Нет-нет, сэр, — смущенно ответила девушка. — Я — Сюзан, ее племянница. Моя тетушка теперь присматривает за молодой госпожой Бесс.
— Что ж, Сюзан, — доброжелательно сказал Ботвелл, — теперь ты пойдешь в залу для слуг и хорошенько поужинаешь. И если вдруг какой-нибудь из здешних парней станет тебя обижать, девочка, ты пригрозишь им, что они будут отвечать передо мной.
— Но, сэр, я должна помочь миледи помыться.
Мягко, но непреклонно Ботвелл вытолкнул служанку за дверь.
— Я сам помогу миледи принять ванну, Сюзан. И это будет не в первый раз. И не приходи, девочка, пока за тобой не пришлют.
Он запер за служанкой дверь, а затем повернулся к Катрионе, которая уже совсем обессилела от смеха.
— Ах, Ботвелл, проказник! Она ведь теперь будет рассказывать об этом всю свою оставшуюся жизнь! — веселилась графиня Гленкерк.
— Принимайте ванну, мадам, — приказал Ботвелл.
— Расстегни мне, — возразила графиня, поворачиваясь к нему спиной.
Руки Френсиса прошлись по длинному ряду маленьких серебряных пуговиц. Катриону позабавили эти трясущиеся пальцы сильных рук. Движением плеч она сбросила с себя бархатное дорожное платье для верховой езды и шагнула из него. Ниже оказались шелковая нижняя рубашка с глубоким вырезом, планшетка с ленточками, три шелковые нижние юбки и кружевные ажурные чулки с подвязками. Графиня расстегнула рубашку и сняла ее, но маленькую планшетку расцепил он. Обнаженная до пояса, она, не отрывая глаз, смотрела на любимого, и в этих глазах отражалось желание.
— Мойся, — повторил он хрипло.
Скользнув по бедрам, нижние юбки опустились вокруг ее лодыжек. Выступив из них, Катриона ногой откинула белую шелковую горку, лежавшую возле нее. Теперь она осталась совершенно голая; за исключением синих вязаных кружевных чулок и розовых подвязок, на ней не было ничего. Простонав, граф отвернулся. Она улыбнулась про себя, быстро скрутила чулки и сняла их со своих стройных ног. Когда Ботвелл снова обратил к ней лицо, Катриона уже уютно устроилась в ванне. Френсис сел рядом.
— Ты могла бы соблазнить целую толпу ангелов.
— Ты, наверное, был мне верен, Ботвелл, что так быстро возбудился. Я польщена.
Он скорбно глянул на нее.
— По правде говоря, я задирал всякую юбку, какую только мог, пытаясь затушить огонь, который ты оставила в моем сердце. Но я без конца терпел постыдную неудачу, потому что не переставал любить тебя, нуждаться в тебе. И не думаю, что когда-нибудь перестану.
— Ох, Френсис, — вздохнула Катриона в ответ. — Я страдала по тебе все эти долгие месяцы. Я тоже никогда не переставала любить тебя.
— И однако, — возразил граф почти желчно, — ты подарила мужу еще одного ребенка. Нет, даже двух!
Она рассмеялась. Серебристый звук разорвал тишину комнаты.
— Ох, Ботвелл, какой же ты глупец! Дети твои! Твои!
Он, казалось, не поверил.
— Ты не можешь знать наверняка. Кат.
— Могу, — ответила она. — Могу. О мой нежный лорд, разве не казалось тебе странным, что ты уже стал отцом стольких детей, я — матерью шестерых, а своих у нас с тобой не было?
Френсис кивнул, и Катриона продолжила:
— Когда Мэм вернулась с Востока, она привезла с собой секрет, как предотвращать зачатие. В нашей семье этот секрет знают все женщины. Но, пока мы с тобой не состояли в браке, я не могла допустить, чтобы у нас появился ребенок. Когда король запретил мой развод, то я не осмеливалась вложить в руку Джеймса Стюарта новое оружие.
Затем он приказал, чтобы мы расстались, и я поняла, что не могу расстаться с тобой, не получив от тебя что-то, что бы меня поддерживало. К нашему последнему дню я была уже больше месяца беременна, Френсис. А Гленкерк не стал ждать ни минуты, и сразу же полез восстанавливать свои супружеские права. Так что он посчитал, что дети от него. Особенно когда узнал от матери, что близнецы в семье всегда рождаются преждевременно.
— Как ты их назвала?
— Иан и Джейн.
— По имени моих родителей?
— Да, но Патрик думает, что это из-за его бабки с дедом по отцу.
— А как они выглядят, мои малыши? На кого они похожи, Кат?
И снова зазвенел ее серебристый смех.
— Френсис! Но это пока только младенцы! Пятимесячные младенцы!
Увидев понурое лицо Ботвелла, Катриона попыталась что-то рассказать:
— Парень — с золотисто-каштановыми волосами и голубоглазый. Смышленый, могу тебе сказать, и очень требовательный. А его сестра — голубоглазая, как и он, и рыжевато-белокурая. Очень похожа на братишку по характеру.
Кормилицы и прислуга обожают их, и оба совершенно очаровательны.
Именно это графу и хотелось услышать. Его глаза затуманились. Катриона почувствовала, как у нее перехватило в горле, и мысленно снова прокляла короля. Чтобы не расплакаться, она сказала:
— Подай мне это мыло, любимый…
Она принялась скрести дорожную пыль. Закончив, встала и выбралась из ванны. Френсис обернул ее полотенцем и принялся вытирать насухо. Наслаждаясь чудесным прикосновением его рук, Катриона только тихонько постанывала от наслаждения.
Она чувствовала, что Френсис вот-вот потеряет ту безупречную сдержанность, которой всегда так гордился, и сейчас она желала его, как никогда прежде. Повернувшись, Кат обвила его шею своими руками.
— А теперь, Френсис Хепберн, — тихо и страстно произнесла она, — возьми меня! Сейчас же! Сию минуту! Я больше года ждала, когда снова окажусь с тобой, и сейчас не время сдерживать себя.
Оторвавшись от него, графиня медленно прошла по комнате и забралась на огромную перину, отделанную кружевами и надушенную лавандой.
— А разве Гленкерк недостаточно часто любил тебя, что ты так нетерпелива, моя прелесть? — раздеваясь, поинтересовался Френсис.
— Гленкерк пользовался мной при каждой возможности. Но пусть мое тело и отвечает ему — ни разу, со времени нашей последней ночи, я не была на том седьмом небе, куда попадала с тобой, Френсис. Ох, милорд, я жажду тебя! — Она протянула к нему руки, и больше он ждать не стал.
Под теплым мягким одеялом Катриона с Ботвеллом тесно прижались друг к другу. Он уложил любимую на одну свою руку, а другой ласкал ее мягкую грудь, и затем смело принялся гладить круглый живот,
