и ты тоже, Джеми, приглядите за ними вместо меня. Потом, когда жизнь наладится, вы все сможете меня навещать. Но теперь я должна уехать налегке. Вы понимаете меня?
Они кивнули, и Кат поцеловала каждого. Проводив детей до двери, она простилась с ними. А потом в этот же день, стоя на вершине главной лестницы замка, графиня весело им махала и горланила что было сил:
— Встретимся весной, дорогие мои! Передайте его величеству мое почтение и любовь!
Она стояла там и махала, пока кортеж не скрылся из виду, а затем вернулась в свою башню, чтобы поплакать в одиночестве.
Назавтра предстояло проводить младших — четырнадцатилетнего Колина и двенадцатилетнего Роберта.
Колин уезжал в Абердинский университет, а Роберт — обратно, прислуживать пажом при доме графа Роутса.
Поэтому вечером Кат собрала вокруг себя четверых своих детей, поведала им, что уезжает из Гленкерка, и объяснила почему. Озабоченная тем, что исчезнет из их жизни, ничего не объяснив, она решила все-таки им сказать, несмотря на риск. И поняла, что сделала правильно, когда девятилетняя Мораг тихо сказала:
— Я рада, что ты уезжаешь, мама. Король мне не нравится.
Десятилетняя Аманда кивнула в знак согласия.
— Да. Не беспокойся за нас, мама. К тому же ты прекрасно позаботилась о нашем будущем. Я с удовольствием стану графиней Сайтен.
Кат не смогла удержаться от смеха.
— Какой ты рассудительный, котеночек!
— Когда? — только и спросил Робби.
— Скоро.
Колин захихикал.
— Что же тут смешного? — спросила его мать.
— Жаль, что я уже не у Роутсов, — отвечал этот мальчик-мужчина. — Мне бы хотелось увидеть лицо кузена Джеймса — этого елейного похотника!
— Слава Богу, что ты не у Роутсов! — воскликнула Кат. — Ты бы наверняка меня выдал. — Но она засмеялась. — Конолл сказал почти то же самое.
И тут все дети возликовали.
На следующее утро мальчики уехали, и несколько дней Кат испытывала упадок духа. Она много времени проводила в детской, играя с оставшимися тремя малышами. Затем однажды вечером неожиданно появилась в спальне у свекрови. Мэг немедленно все поняла. Она без слов поднялась и обняла невестку.
— Так скоро?
Кат кивнула.
— Сейчас новолуние, и лучшего времени, чтобы уйти незамеченной, у меня не будет. Если я останусь еще, то уже не смогу бежать, Мэг. Даже сейчас меня раздирают сомнения.
— Тогда Бог тебе в помощь, дочь моя.
— Ох, Мэг! Вы всегда были мне ближе, чем родная мать. Я так буду по вас скучать! Попробуйте, пожалуйста, объяснить моим родителям.
— Хорошо, дорогая. Не думай слишком плохо о твоей матери. Она всегда жила в своем чувственном мирке, где единственным обитателем, кроме нее, был твой отец.
Я объясню ей. И кто знает, может, когда все уладится, мы даже приедем к тебе в гости!
— Мои малыши… Вы приглядите за ними, Мэг?
— Конечно.
— И не дадите забыть меня, пока я не пришлю за ними?
— Нет, любовь моя. А теперь иди, Катриона. Иди, пока ты не расчувствовалась, а я не сделала какой- нибудь глупости.
Старая вдова нежно поцеловала невестку и потихоньку выпроводила из своих покоев.
Кат осталась какое-то время стоять в холодном и темном коридоре. «Я больше этого не увижу, — подумала она, и по щекам у нее потекли слезы. — Боже мой! Если кто-нибудь меня сейчас увидит, то как неловко будет объясняться».
Взмахом рук она вытерла свои мокрые щеки и обходными коридорами побежала в свои покои. Слуги, за исключением Сюзан и ее младшей сестры Мэй, были уже отосланы спать.
— Все готово? — спросила графиня у Сюзан.
— Да, миледи. Конолл и его люди обо всем позаботились. Он сказал, что выедем, как только вы вернетесь.
Служанка заторопилась увести Кат в спальню, где уже поставила чан с горячей водой.
— Кто знает, когда еще вам удастся принять ванну?
Кат слабо улыбнулась.
— Ты уложила в дорогу все, что я тебе наказала? И шкатулки с драгоценностями?
— Да, все готово. Если люди короля придут с обыском, то они увидят, что большая часть ваших платьев ждет здесь вашего возвращения. И как здорово будет купить вам новые во Франции!
Тяжесть потихоньку спадала у Катрионы с плеч.
— У вас с Мэй тоже скоро появятся новые платья, — пообещала она.
За час графиня оделась и была готова. И тут Сюзан, стоявшая за спиной, неожиданно нацепила ей на шею льва, подаренного лордом Ботвеллом.
— Я подумала, что вам следует помнить о том, к чему вы едете, а не о том, что оставляете.
Кат улыбнулась, внезапно почувствовав себя счастливой.
— Сюзан, я и не думала, что ты поймешь, какие чувства меня мучают. Спасибо, милая, что помогаешь мне в такое тяжелое время. Ты мне добрая подруга, и я этого не забуду.
Схватив свой меховой плащ, Катриона прошла к камину и нажала на резное украшение, открывавшее дверь в потайной ход.
— Посмотрите, девочки, чтобы дверь за вами закрылась плотно, — приказала она и, взяв свечу, шагнула в темный коридор.
Несколько минут спустя госпожа со служанками вышли у подножия западной башни, там ждал Конолл с тремя лошадьми. Кат вскочила на спину Иолэру, а Сюзан и Мэй сели вдвоем на одну из оставшихся двух. Конолл поскакал впереди и провел их так, что стража не увидела. На холме высоко над замком к ним присоединился такой многолюдный отряд, что Кат опешила.
— Господи! — воскликнула она. — Сколько их, Конолл?
— Полсотни. Не дам же я вам скакать по всей Европе с одной только дюжиной охранников. Вы можете себе позволить более достойный эскорт. — И, подняв руку, он дал знак, что путешествие начинается.
— Подожди! — велела графиня. Поворотив Иолэра, она поглядела назад на Гленкерк, темной громадой возвышавшийся на фоне еще более темного неба. На какой-то миг она заколебалась, мучимая последними сомнениями. Покинуть Гленкерк? Оставить детей? Покинуть Шотландию? Оставить почти все, что ей дорого? А затем прямо перед глазами у нее возникло похотливое лицо Джеймса, и она услышала его голос, тихий и вкрадчивый: «…и ты будешь делать мне то же, что и этой ночью…»
Рывком развернув Иолэра, Кат закричала: «Вперед!» — и пустила коня галопом.
Им предстояло отплыть с мыса Рэттрей, откуда уже так давно отплыл и Ботвелл. Поскольку «Отважный Джеймс» сгинул вместе с Патриком, то во Францию Кат отвезет нынешний флагман Лесли «Новая попытка». Графиня нашла это название чрезвычайно удачным.
Они ехали всю ночь, останавливаясь только дважды, чтобы дать отдых лошадям. На рассвете отряд устроил привал на развалинах замка Хантли. От поездки по ночной прохладе у Кат разыгрался аппетит, и она возрадовалась, когда один из воинов принес ей небольшого кролика, зажаренного на вертеле. Сюзан достала буханку хлеба, чашку и флягу, полную сладкого вина. Кат разделила все эти дары со своими служанками и сама с удовольствием набила себе желудок. Насытившись, она завернулась в свой тяжелый плащ и отошла ко сну у небольшого костра, разожженного на остатках давнишнего камина.
