вовсе не означает правильности самого выбора.
Черты герцога обрели твердость.
— Вы еще смеете, сидя здесь, судить меня за мои действия?
— Я не собираюсь судить вас, ваша светлость, — сказала Меган. Находясь под прицелом грозных глаз герцога, она старалась не теребить хлыст. — Просто высказываю свои соображения. Я думаю, Баррет вел себя так только потому, что хотел добиться от вас внимания. Видите ли, ваша светлость, его и мое детство во многом похожи. Но я не была трудным ребенком. Чтобы снискать любовь родителей, я пыталась им угождать.
— Как? — не замедлил отреагировать герцог. На сей раз в его сердитом тоне слышалось любопытство.
Меган не хотела открывать перед этим человеком свою душу и тем давать ему возможность получить над ней власть. Однако ему следовало это услышать, чтобы он мог лучше понять Баррета.
— О, я пыталась рисовать акварелью, вышивать, стрелять из лука, скакать на лошади. Только все мои потуги оказались напрасными. — Она улыбнулась, но глаза оставались грустными. — Более нескладного создания, нежели я, вероятно, не существовало на свете. Я кое-как осилила азы. Единственное, чему я выучилась, — это верховой езде. Во всяком случае, я ездила достаточно хорошо, чтобы мои навыки не сердили отца. В конце концов я поняла — будь во мне хоть тысяча талантов, ничто не поможет. Поэтому я отдалась собственным пристрастиям — книгам и астрономии. В них я нашла утешение. — Меган наморщила лоб и ушла в свои мысли.
— И суть вашего длинного повествования… — сказал герцог, когда она замолчала.
— А вы не понимаете? Баррет сердил вас и свою приемную мать, должно быть, потому, что нашел в этом отдушину.
Кустистые седые брови герцога Кенсингтона нависли над глазами.
— Я уверен в этом.
— Возможно, вам нужно было проявить к нему больше терпения.
Лицо герцога сделалось красным.
— Как вы смеете давать мне подобные советы? Вы ничего не знаете о том, что было дальше.
Меган нервно крутила в руках хлыст.
— Я видела рубцы у него на спине. Вы били его.
— Это ложь! — Лорд Кенсингтон ударил кулаком по столу.
— Ложь? — Меган вскочила и уставилась на большой кулак, лежащий на стопке бумаг.
— Я никогда его не трогал. Если он сказал вам об этом, то…
— Нет, он не говорил. Я сама подумала так.
— Причинять вред собственному сыну! — Толстый подбородок и щеки герцога затряслись от негодования. — Я бы никогда себе этого не позволил.
— Тогда кто это сделал?
— Понятия не имею, — сказал герцог. Меган бросила на него скептический взгляд.
— У вашего сына рубцы на спине. Его избивали, а вы не знаете кто?
— Я даже не знал про эти рубцы. — Лорд Кенсингтон опустил глаза на свои стиснутые кулаки. В какой-то миг на лице у него промелькнуло раскаяние.
Часы в комнате пробили половину часа.
— Я хочу поблагодарить вас за эту встречу. — Меган встала.
— Что? — Герцог посмотрел на нее так, как обычно ее отец смотрел на мать, когда был недоволен ее поведением.
— Теперь я смогу гораздо лучше понять Баррета, — сказала Меган.
— Значит, вы хорошо его изучили? — Лорд Кенсингтон поднялся из-за стола, выпрямясь во весь рост. — Позвольте мне подсказать вам кое-что. Поверьте, я знаю своего сына. У него более сложный характер, нежели вы себе представляете. Если вы думаете, что Баррет когда-нибудь ответит вам любовью, вы ошибаетесь. Вы будете горько разочарованы, потому что ему не дано любить.
— Возможно. И все же я не собираюсь сдаваться так легко, как вы в свое время. — Меган хмуро взглянула на герцога. — А теперь извините, я должна идти.
Меган спокойно покинула кабинет. Пока она шла по коридору, в ушах у нее звенел разгневанный голос хозяина дома. Дворецкий взглянул на нее с недоверием и благоговением одновременно. И как эта леди так лихо разделалась с герцогом Кенсингтоном?
В эти минуты Уотертон, сидя в экипаже, смотрел на ее подарок и поглаживал пальцами золотую цепь. Чем дольше они с Меган находились вместе, тем труднее становилось смотреть в ее чуткие фиалковые глаза и уходить от правдивых слов.
Наверное, не следовало делать то, что он делал вчера в карете, подумал Баррет. Но ей так хотелось ласк, что видеть страдание на ее лице было невыносимо тяжко, и еще труднее — забыть выражение ее глаз потом. Она выглядела такой несчастной, когда он оставил ее у дверей спальни!
Пока Баррет хмуро вспоминал вчерашнюю ночь, они доехали до места. Он почувствовал, что карета остановилась. Надоеда, дремавший рядом на сиденье, встрепенулся. Едва Гастингс взялся за ручку дверцы, как пес с лаем высунул голову и выскочил через окошко.
— Маленький дуралей, — сказал Баррет в тот момент, когда слуга распахнул дверцу.
Гастингс состроил обиженную гримасу.
— Не ты, — добавил Баррет. — Он.
— О, милорд, — заулыбался слуга, — я сейчас его приведу.
Баррет вышел на Керзон- стрит и стал наблюдать, как Гастингс догоняет Надоеду. Мужчина обежал гувернантку, прогуливавшую шестерых детей, и свистнул. Но пес и не подумал остановиться.
Баррет недовольно покачал головой и направился к дому под номером 17. У двери стоял высокий плотный человек с квадратным лицом.
— Вы по какому делу, сэр? — спросил он.
— Будьте добры, доложите лорду Коллинзу, что его желает видеть лорд Уотертон. — Баррет протянул мужчине свою карточку.
Мужчина захлопнул дверь у него перед носом.
— Одну минуту.
Ленивой походкой, помахивая тростью и тихо насвистывая, Баррет, не дожидаясь, направился в обход дома. После того как Коллинз совершил нападение на Меган, он поручил рассыльному с Боу-стрит следить за всеми его перемещениями. И вот час назад курьер принес сообщение, что Коллинз только что вернулся.
Прячась за кирпичной стеной, Баррет медленно двинулся на задворки. Шаг за шагом Уотертон добрался до калитки небольшого садика. Прислонился плечом к дому и стал ждать.
Через несколько секунд послышался скрип отворившейся двери. Кто-то вышел из дома и пошел по дорожке. Шаги приближались. Наконец калитка распахнулась, и показался Коллинз.
Баррет поднял трость.
— Куда-то собрались?
Коллинз в панике вскинул глаза и выхватил из-под пальто пистолет.
Глава 16
Выстрелить он не успел. Баррет взмахнул тростью раньше и выбил у него пистолет, который ударился о стену и отскочил на булыжники.
Коллинз ринулся подбирать оружие.
Но Баррет не дал ему этого сделать. Он схватил своего врага за воротник и отбросил к стене, затем приставил трость к горлу и прижал спиной к кирпичам. Ему было приятно видеть, как у Коллинза от страха глаза вылезают из орбит.
— Ну вот, теперь поговорим.
— Вы еще об этом пожалеете, — процедил Коллинз сквозь зубы.
Баррет усилил давление тростью и услышал, как мужчина поперхнулся.
— В прошлый раз я подарил вам жизнь. Я знал, что совершаю ошибку. Но если тогда вы досаждали мне не более чем заноза в пальце, сейчас вы перешли Рубикон.
— Вы меня задушите, — прохрипел Коллинз. Его лицо сделалось красным, как рождественская лента.
— Это еще слишком хорошо. — Баррет заставил себя отпустить противника и отойти назад.
Заметив, что Коллинз поглядывает на пистолет, он сделал шаг к дорожке. Подцепив оружие, он подбросил его в воздух, затем одним плавным движением поймал и засунул в карман у пояса.
Коллинз потирал горло. Судя по наглому выражению лица, стремительная атака Баррета не вышибла из него непомерной спеси.
— Вам надо бы устроить себе короткие каникулы, — сказал он сиплым голосом. — В самом деле, Уотертон. А то вы чересчур агрессивны.
— Если вы еще когда-нибудь подойдете к моей жене, — сказал Баррет, — или только посмотрите на нее неприлично, я вам устрою большие каникулы. — Губы Баррета сложились в обманчивую улыбку.
Тихие шаги на дорожке заставили его бросить взгляд вправо. Выскочивший из палисадника Надоеда побежал к незнакомому человеку.
Коллинз улыбнулся с таким видом, будто вкусил столовую соль в чистом виде.
— Послушайте, Уотертон, не стоит так уж преувеличивать. Вы прекрасно знаете, что я никогда не сделаю ничего дурного вашей очаровательной супруге.
— Отнюдь.
Баррет посмотрел на пса, обнюхивающего ботинки Коллинза. Пес закончил обследование и поднял лапу.
Когда струя попала на брюки, Коллинз подпрыгнул.
— Ах ты, ублюдок паршивый! — заорал он с яростью и замахнулся ногой на собаку.
Пес отскочил, прежде чем его коснулся ботинок. Коллинз хотел снова наброситься на маленького проказника, но Баррет преградил ему дорогу.
— Только посмейте пнуть мою собаку! — сказал он грозно и приставил трость к его груди.
— Вы будете мне должны за пару испорченных ботинок.
— Я готов. — Баррет улыбнулся, глядя на вздувшиеся вены на шее Коллинза. — Но поверьте мне, вы сами откажетесь от компенсации, которую я вам предложу.
Несколько долгих секунд они с ненавистью смотрели друг другу в глаза.
— Ладно, забирайте своего драного ублюдка и уходите. — Коллинз отошел назад.
— Не судите его строго, — сказал Баррет. — У него рождественское настроение. — Он подхватил Надоеду на руки, ласково потрепал его и зашагал прочь.
Покалывающая боль в плече напомнила о ране. Баррет не мог забыть, с какой осторожностью Меган накладывала ему повязку. Желание снова ощутить ее руки было так же неодолимо, как кара небесная. Вряд ли он сказал бы сейчас, какая боль
