себе.
– Перестаньте бегать от меня и послушайте. Я хочу вас. Я хочу вас, даже зная, что, женившись на вас, я сразу в довесок получу семью, в которой есть склонный к суициду брат и слуга-цыган с темпераментом медведя.
– Меррипен не слуга.
– Называйте его как хотите. Я принимаю его со всей семьей Хатауэй.
– Но семья не примет вас. В нашей семье для вас нет места.
– Есть. Оно рядом с вами.
Амелия содрогнулась, когда его рука скользнула по ее телу, и даже через корсет она ощутила его трепетные пальцы.
– Это было бы страшно. – Ее всю обдало жаром. – Вы возненавидите меня за то, что я лишила вас свободы… а я – вас за то, что потеряла свою. Я не могу обещать, что буду повиноваться вам, соглашаться с вашими решениями и не иметь собственного мнения…
– Разве обязательно должно быть так?
– О? Вы смогли бы поклясться, что никогда не будете заставлять меня поступать против своей воли?
Кэм повернул Амелию к себе лицом и погладил ее пылающую щеку. Он молчал, видимо, обдумывая ответ.
– Нет, – наконец сказал он, – в этом я не смог бы поклясться. Иногда ваши решения идут не во благо вам.
С точки зрения Амелии, на этом дебаты были закончены.
– Я всегда решала сама, что для меня благо. Я не уступлю это право ни вам, ни кому-либо другому.
Кэм продолжал водить пальцем по ее лицу.
– Прежде чем вы примете окончательное решение, вам следует рассмотреть целый ряд проблем. На кону больше, чем наши личные отношения. В беде оказалась ваша семья, дорогая.
– Для нас в этом нет ничего нового. Мы всегда в беде.
Кэм задумался.
– Все же лучше стать более обеспеченной, даже будучи женой цыгана, чем пытаться все делать в одиночку.
Амелии захотелось дать ему понять, что ее возражения не имеют никакого отношения к его богатству. Но он продолжал говорить:
– Выходите за меня замуж, и я восстановлю Рамзи-Хаус. Я превращу его во дворец. Будем это считать выкупом за невесту.
– Что это значит?
– Цыганский обычай. Жених перед свадьбой выкупает невесту у ее семьи. Это означает также, что я оплачу счета Лео в Лондоне…
– Он все еще вам должен?
– Не мне, но многим кредиторам.
– Господи! – У Амелии защемило сердце.
– Я позабочусь о вас и вашей семье, – со стоическим терпением продолжал Кэм. – Одежда, драгоценности, лошади, книги… пансион для Беатрикс… сезон в Лондоне для Поппи. Лучшие доктора для Уиннифред. Она может поехать в любую клинику на свете. Разве вы не хотите снова видеть ее здоровой?
– Это нечестно.
– Взамен всего этого мне от вас ничего не надо, кроме любви. – Он начал гладить ее руку от локтя до запястья.
– Я буду чувствовать себя так, словно заключила сделку с дьяволом.
– Нет, Амелия. Просто со мной.
– Я даже не уверена, что именно вы от меня хотите.
Он склонил голову к ее уху.
– После вчерашней ночи я и сам в это с трудом верю.
– Вы можете получить это со многими другими женщинами. И это обойдется вам гораздо дешевле и с меньшими усилиями…
– Я хочу получить это от вас. Только от вас. – Наступила неловкая пауза. – Те женщины, с которыми я был… я для них был просто парнем, отличающимся от их мужей. Они жаждали моего общества только ночью, но не днем. Они не считали меня равным, и они сами никогда меня не удовлетворяли. А с вами – все по- другому.
Он прикоснулся губами к ее лбу, и она закрыла глаза.
– Как же вы могли спать с замужними женщинами? Может быть, если бы вы попытались ухаживать за приличной…
– Я живу в игорном доме. Там редко встретишь приличную даму. И я никогда не мог наладить с ними отношения.
– Почему?
– По-моему, они меня боялись и начинали нервничать.
Амелия вздрогнула оттого, что он коснулся кончиком языка мочки ее уха.
– Не понимаю почему.
– Быть замужем за цыганом не так-то легко. Мы по натуре собственники, очень ревнивы и предпочитаем, чтобы наши жены никогда не прикасались к другому мужчине. И еще у вас не будет права отказать мне в постели. – Он накрыл ее губы поцелуем. – Но вам это и в голову не придет. – Еще один поцелуй. – Потому что я вас очень и очень люблю, monisha.
– В конце концов вы меня бросите…
– Клянусь, что не брошу. Я наконец нашел свое atchen tan.
– Что это такое?
– Место, где надо остановиться.
– Я не знала, что у цыган есть такое место.
– Редко, но бывает. И я один из таких цыган. У меня болит спина после того, как мне приходится спать всю ночь на земле, – ворчливо заявил он. – Моя ирландская половина взяла наконец верх.
Амелия закусила губы.
– Это какое-то наваждение, – пробормотала она.
Кэм прижимал ее к себе и продолжал говорить:
– Амелия, выходи за меня замуж. Ты моя судьба. – Он схватил ее за косы с лентами и оттянул их, чтобы повернуть к себе ее лицо. – Скажи да. – Он начал целовать ее. – Скажи это, Амелия, и убереги меня от необходимости спать с другой женщиной. Я буду спать в доме. Я подстригусь. И да поможет мне Господь, я даже буду носить карманные часы, если тебе так захочется.
У Амелии голова шла кругом. Она беспомощно прислонилась к его крепкому телу. Он называл ее по имени, шептал почти в ухо, но ей казалось, что его голос доносится откуда-то издалека.
– Амелия… – Кэм слегка ее встряхнул и несколько раз задал один и тот же вопрос, но она никак не могла вникнуть в смысл его слов. А он, оказывается, просто хотел знать, когда она в последний раз ела.
– Вчера, – вымолвила Амелия, словно очнувшись.
– Неудивительно, что ты вот-вот упадешь в обморок. Ты ничего не ела и, видимо, мало спала. Как ты собираешься приносить пользу другим, если даже не можешь позаботиться о своих самых насущных нуждах?
Ей хотелось запротестовать, но не было сил, да и Кэм не дал ей возможности. Он крепко обхватил ее за талию и повел обратно к дому, не переставая давать по дороге довольно язвительные советы. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы преодолеть крутые ступени лестницы.
Наверху они столкнулись с Лиллиан, леди Уэстклифф.
– Вы выглядите так, – сочувственно сказала она, без всякой преамбулы обращаясь к Амелии, – будто вы пали духом. В чем дело?
– Я сделал ей предложение, – ответил Кэм.
Лиллиан подняла брови.
– Со мной все в порядке, – сказала Амелия. – Я просто немного голодна.
– Она приняла ваше предложение? – спросила Лиллиан Кэма.
– Пока нет.
– Что ж, я нисколько не удивлена. Разве может женщина на пустой желудок отнестись серьезно к предложению выйти замуж? – Лиллиан окинула Амелию беспокойным взглядом: – Вы очень бледны, дорогая. Могу я проводить вас, чтобы вы могли прилечь?
– Нет, спасибо. Простите, что я устроила сцену.
– О! О чем вы говорите! Это ерунда по сравнению с тем, что обычно происходит в этом доме. – Она ободряюще улыбнулась. – Если вам что-нибудь понадобится, Амелия, вам только надо попросить.
Кэм отвел Амелию к ее сестрам. Она опустилась на стул перед тарелками с ветчиной, цыплятами, салатами и хлебом. Кэм сел рядом, отрезал кусок от ветчины, насадил его на вилку и поднес к ее губам.
– Начните с этого.
Амелия нахмурилась:
– Я прекрасно справлюсь сама…
Но Кэм уже сунул вилку ей в рот. Не переставая жевать, она не отводила от него разгневанного взгляда. Проглотив ветчину, она успела лишь сказать: «Дайте мне…» – а он уже сунул ей в рот другой кусок.
– Если вы и дальше будете так плохо за собой следить, – заявил он, – я буду просто вынужден делать это за вас.
Амелия откусила кусок хлеба. Ей очень хотелось сказать ему, что это по его вине она почти не спала и к тому же пропустила завтрак, но в присутствии сестер она постеснялась затрагивать эту деликатную тему. Она ела и чувствовала, как возвращается цвет лица.
Вокруг шла оживленная беседа. Младшие сестры расспрашивали Кэма о состоянии их дома и что вообще от него осталось. Всеобщим стоном было встречено сообщение о том, что комнату с пчелами еще не трогали, так что улей по-прежнему на месте.
– Мы, наверное, никогда не избавимся от этих чертовых пчел! – воскликнула Беатрикс.
– Избавимся, – уверил ее Кэм. Он положил свою руку на лежавшую на столе руку Амелии и стал большим пальцем гладить место на внутренней стороне запястья, где бился пульс. – Я позабочусь о том, чтобы не осталось ни одной.
Амелия на него не смотрела, но и руку не отняла, а взяла другой рукой чашку с чаем и отпила глоток.
– Мистер Роан, – услышала она вопрос Беатрикс, – вы собираетесь жениться на моей сестре?
Амелия поперхнулась и поставила чашку.
– Замолчи, Беатрикс, – пробормотала Уин.
– Но у нее на пальце кольцо…
Поппи зажала рот Беатрикс ладонью:
– Тише!
– Все может быть. Правда, я нахожу, что у вашей сестры немного не хватает чувства юмора. И к тому же мне кажется, она не слишком послушна. С другой стороны…
Одна створка стеклянной двери внезапно распахнулась, и на пол полетели осколки стекла. Все обернулись в сторону двери, а мужчины даже привстали со своих мест.
– Нет! – раздался вопль Уин.
В дверях стоял Меррипен. Он был весь перевязан и взлохмачен, но вовсе не выглядел беспомощным больным, только что вставшим с постели. С опущенной головой и сжатыми кулаками он скорее походил на разъяренного быка. Его гневный взгляд был устремлен на Кэма. Было ясно, что этот цыган, чья родственница, по его мнению, была обесчещена, жаждал крови.
– О Боже, – пробормотала Амелия.
Кэм, стоявший возле нее, нагнулся и спросил:
– Вы ему что-нибудь
