говорили?
Амелия залилась краской, вспомнив свою ночную сорочку с пятнами крови и выражение лица горничной.
– Конечно, нет. Должно быть, слуги насплетничали.
Кэм смотрел на разъяренного гиганта со смирением.
– Возможно, вам повезло, моя дорогая. Похоже, что наша помолвка может закончиться преждевременно.
– Он не причинит мне зла. Это вас он хочет убить.
Не спуская глаз с Меррипена, Кэм отошел от стола.
– Ты хочешь о чем-то поговорить, chal? – с удивительным самообладанием спросил он.
Меррипен ответил по-цыгански. Хотя никто, кроме Кэма, ничего не понял, было ясно, каким будет ответ.
– Я собираюсь на ней жениться, – сказал Кэм, будто стараясь утихомирить Меррипена.
– Это еще хуже! – Глаза Меррипена налились кровью.
Лорд Сент-Винсент быстро встал между ними. Как и Кэму, ему приходилось разнимать драчунов в игорном доме. Поэтому он сказал спокойно, не повышая тона:
– Полегче, парни. Я уверен, что вы сможете найти способ решить ваши разногласия более мирным путем.
– С дороги! – прорычал Меррипен и тем самым положил конец цивилизованному обсуждению.
Приятное выражение лица Сент-Винсента не изменилось ни на йоту.
– Ты прав. Ничто так не утомляет, как необходимость быть разумным. Все же боюсь, что ты не можешь скандалить в присутствии леди. Они могут бог весть что подумать.
Горящий взгляд Меррипена метнулся на сестер Хатауэй, немного задержавшись на бледном лице Уин, которая еле заметно покачала головой, молча приказывая ему уступить.
– Меррипен… – заговорила Амелия. Сцена была унизительной. Вместе с тем ее тронуло, что Меррипен встал на защиту ее чести.
Но Кэм не дал ей говорить. Окинув Меррипена хладнокровным взглядом, он сказал:
– Не в присутствии gadjos, – и, указав взглядом на сад, стал спускаться по каменным ступеням.
Меррипен, немного замешкавшись, пошел вслед за ним.
Глава 17
Когда они скрылись из виду, лорд Уэстклифф обратился к Сент-Винсенту:
– Может быть, нам пойти за ними и последить на расстоянии, чтобы они не убили друг друга?
Сент-Винсент покачал головой и сел. Он взял руку своей немного испуганной Эви и стал ее гладить.
– Поверь мне, Роан держит ситуацию под контролем. Его противник, может, и крупнее его, но у Роана то преимущество, что он вырос в Лондоне, где ему приходилось общаться и с преступниками, и с очень непростыми людьми. – Улыбнувшись жене, он добавил: – Вроде наших служащих.
Амелия не боялась за Кэма. Это будет бой между дубинкой и рапирой, и более ловкая и проворная рапира одержит победу. Но такой исход таил в себе свои опасности. Кроме, пожалуй, Лео, все они очень любили Меррипена. Девочки вряд ли простят человека, который обидит его. Особенно Уин.
Глядя на сестер, Амелия хотела как-то их утешить, но запнулась, заметив, что Уин не выглядела ни испуганной, ни беспомощной. Она была раздражена.
– Меррипен ранен, – сказала она. – Он должен лежать в постели, а не гоняться за мистером Роаном.
– Я не виновата, что он встал с постели, – возмущенно прошептала Амелия.
Голубые глаза Уин сверкнули.
– Но ты сделала что-то, что растревожило всех. И совершенно очевидно, что в этом замешан мистер Роан.
Поппи, жадно прислушивавшаяся к разговору сестер, не удержалась и добавила:
– Замешан в интимном смысле.
Амелия и Уин воскликнули одновременно:
– Заткнись, Поппи!
Поппи нахмурилась:
– Я всю свою жизнь ждала, когда же Амелия собьется с правильного пути. Теперь, когда это произошло, я просто в Восторге.
– И я тоже, – жалобно пропищала Беатрикс, – хотя я не понимаю, о чем вы говорите.
Кэм шел впереди вдоль ограды из тиса, чтобы увести Меррипена подальше от основного здания. Когда они остановились, казавшийся спокойным Кэм скрестил руки на груди и посмотрел на Меррипена – огромного взбешенного цыгана с повадками нелюдима-одиночки. Загадочный Меррипен не имел никаких связей ни с одним табором. Почему он выбрал себе судьбу сторожевого пса в семье gadje? Чем он им обязан? Возможно, Меррипен был mahrime, то есть считался у цыган недостойным доверия? Отверженный. Изгой. Если это так, то чем же он провинился?
– Ты воспользовался Амелией, – прервал молчание Меррипен.
– Как ты об этом узнал? – спросил Кэм по- цыгански.
Меррипен сжимал и разжимал кулаки, словно хотел разорвать Кэма на куски. Даже у Люцифера глаза не могли бы быть такими черными и горящими.
– Говорите по-английски! – прорычал Меррипен. – Я давно не помню старого языка.
Кэм удивился, но согласно кивнул.
– Об этом болтали служанки, – ответил Меррипен. – Я случайно подслушал их разговор. Вы обесчестили девушку из моей семьи.
– Да, я знаю.
– Вы для нее недостаточно хороши.
– И это я знаю. – Кэм пристально посмотрел на Меррипена: – Ты хочешь ее для себя, chal?
Меррипен выглядел смертельно оскорбленным.
– Она мне сестра.
– Это хорошо. Потому что я хочу, чтобы она стала моей женой. И насколько я могу судить, никто не стоит в очереди, чтобы помочь Хатауэям, а я хочу помочь твоей семье.
– Им не нужны ваши деньги. Лорду Рамзи полагается ежегодное содержание.
– Рамзи скоро умрет, и мы оба это знаем. А когда это случится, титул перейдет к следующему бедному бастарду, и останутся четыре незамужние и совершенно непрактичные девицы. Как ты думаешь, что с ними будет? А как насчет сестры-инвалида? Ей понадобится медицинская помощь…
– Она не инвалид! – Прежде чем к Меррипену вернулось безразличное выражение лица, Кэм заметил в его глазах вспышку необычных эмоций – свирепость и вместе с тем муку.
Очевидно, подумал Кэм, не все Хатауэи для Меррипена как сестры. Может быть, это и есть ключ к его тайне? Возможно, Меррипен питает тайную страсть к женщине, слишком наивной, чтобы это понять, и слишком хрупкой, чтобы когда-либо выйти замуж.
– Меррипен, тебе придется примириться со мной. Потому что я могу сделать для Амелии и для остальных то, чего не сможешь сделать ты. – Несмотря на взгляд Меррипена, напугавший бы до смерти менее уверенного в себе человека, Кэм продолжал: – У меня не хватит терпения сражаться с тобой на каждом шагу. Поэтому если ты хочешь им добра, то либо исчезни, либо прими мое присутствие как данность. Я никуда не уеду.
Меррипен долго смотрел на Кэма в упор, и было видно, что он взвешивает все за и против. Страшное желание уничтожить своего врага угасало перед необходимостью поступить так, как будет лучше для его семьи.
– Кроме того, если Амелия не выйдет замуж за меня, тот gadjo опять начнет за ней ухаживать. Но ты же знаешь, что она будет лучше обеспечена со мной.
– Фрост разбил ей сердце, – хмуро сказал Меррипен. – А ты лишил ее невинности. Чем ты лучше его?
– Тем, что я ее не брошу. В отличие от gadjo цыгане верны своим женщинам. – Кэм выждал несколько секунд, прежде чем нарочно добавить: – Ты, верно, знаешь это лучше, чем я.
– Если ты причинишь ей боль… я убью тебя.
– Справедливо.
– Я и сейчас хочу убить тебя.
– Ты удивишься, сколько раз мне говорили такие слова.
– Нет, не удивлюсь. Я удивляюсь, почему до сих пор никто этого не сделал.
Амелия остановилась перед дверью в комнату Кэма. Еще никогда она так не нервничала. Из комнаты слышался шум: выдвигались и задвигались ящики, переносились с места на место какие-то предметы. Она поняла, что Кэм готовится к отъезду в Лондон.
Хозяева и гости Стоуни- Кросса тактично покинули террасу до того, как вернулись Кэм и Меррипен. Амелия успела перехватить Меррипена, когда он направлялся в свою комнату. Он глянул на нее сурово. Амелия хотела спросить его о чем-то, извиниться – правда, не зная, за что, – но он ее оборвал.
– Это ваш выбор, но он затрагивает всех нас. Не забывайте об этом, – пробормотал он и хлопнул дверью.
Она тихо постучала в дверь Кэма и вошла, предварительно убедившись, что в коридоре никого нет.
Кэм укладывал в небольшой чемодан стопку аккуратно сложенных вещей. Он поднял голову и посмотрел на нее вопросительно.
– Я боялась, что Меррипен разорвет вас на куски, – прерывистым от волнения голосом сказала она.
Он разогнулся и ответил с улыбкой:
– Как видите, я все еще целый.
Амелия почувствовала, что ее бросило в жар. Когда она его видела воочию, он казался прекраснее, чем в ее воспоминаниях. Поэтому она потупила взор и быстро произнесла:
– Я подумала о том, что вы сказали. Я приняла решение. Но сначала мне хотелось бы объяснить, что оно никак не связано с вашими личными достоинствами, которые, безусловно, заслуживают внимания. Просто…
– Мои личные достоинства?
– Ваш ум. Ваша привлекательность.
– О!
Это восклицание прозвучало как-то странно, так что Амелия глянула на него с недоумением. Его карие глаза смеялись. Почему ее слова так его развеселили?
– Вы меня слушаете?
– Можете мне поверить – если обсуждаются мои личные достоинства, я всегда – весь внимание. Продолжайте.
Она нахмурилась:
– Мистер Роан, хотя я считаю ваше предложение комплиментом, и при сложившейся ситуации…
– Ближе к делу, Амелия. – Он положил руки ей на плечи. – Вы выйдете за меня замуж?
– Я не могу. Просто не могу. Мы не подходим друг другу. Мы совершенно разные, это так очевидно. Вы импульсивны. Вы, не моргнув глазом, принимаете решения,