Всю свою жизнь Элизабет отстаивала свое желание жить вне брачных уз. В конце концов, не зря же ее назвали в честь английской королевы-девственницы, невозмутимой Елизаветы, которой не нужны были мужчины, чтобы учить ее управлять целым королевством. Но совсем как подросший птенец, который щебечет на краю гнезда, готовясь впервые вылететь из него, что-то в Элизабет цеплялось за надежность и безопасность родного дома.
Каково будет ей жить в стране, которая чужда ей, в стране, населенной грабителями и бунтовщиками? Даже их малые дети учатся воинственным крикам, а не детским стишкам! Увидит ли она снова свой дом, свою семью? Или ей суждено сгинуть на чужбине?
Элизабет настолько погрузилась в свои путаные мысли, что не заметила, как Изабелла подошла к ней поближе.
— Элизабет, а как насчет условия папы, что супружеских отношений между вами быть не должно?
— Ну и что?
— Ты вправду считаешь, что сумеешь устоять?
— Изабелла Анна!
Изабелла тут же зарделась.
— Ничего не могу с собой поделать — мне чуточку любопытно, как это… на что это похоже…
— Отдаться мужчине?
— Бесс! Неужели нельзя быть не такой прямолинейной?
— А как, по-твоему, я должна это назвать? «Плетением корзин», как выражаются дамы, которые приходят пить у матушки пятичасовой чай?
В ответ Изабелла хихикнула, вспомнив, как однажды летним вечером их мать и несколько ее приятельниц обсуждали сложности, возникающие при «плетении корзин», полагая, что присутствующие за столом девочки ничего не поймут.
— Ты же не будешь отрицать, что мистер Маккиннон очень хорош собой.
Элизабет посмотрела на сестру.
— Хорош собой? Да, наверное, — суровой примитивной красотой дикаря.
— Он такой высокий.
— Он просто верзила, — возразила Элизабет, — вымахал под потолок.
— А лицо у него, — продолжала Изабелла, — такое мужественное, будто вырезано из твердого камня.
— Этот человек отрицает необходимость бритья. У него всегда неопрятный вид. Волосы чересчур длинные, и он вечно завязывает их сзади нелепым кожаным шнурком. Право же, как подумаешь, он настоящий варвар.
Однако Изабелла думала иначе: ей представлялись рыцари и благородные девы в сверкающих замках, которые стоят в заоблачных высях. Она пропускала мимо ушей колкие замечания сестры.
— Глаза у него ледяные, как сталь, они такие синие, что от их взгляда можно растаять. А губы большие, твердые, упрямые…
«Но они такие нежные, когда целуют…»
Эта мысль явилась девушке незваной.
— Элизабет, ты хорошо себя чувствуешь? У тебя лицо… ты вдруг так покраснела…
Элизабет прижала руку к щеке, такой горячей, что ей стало противно. Она отвернулась.
— Судя по твоим восторгам, это тебе следует спать в одной кровати с ним, а не мне. Могу поклясться, что ты почти очарована этим человеком. Ну, довольно болтать. Уже поздно, а мне нужно еще полностью собраться. Где же лакей? Мы уже давно позвали его, чтобы вынести сундуки, а он…
Она распахнула дверь своей спальни и остановилась как вкопанная.
— Что вы здесь делаете?
Заполонив собой весь проем, в дверях стоял Маккиннон. Лицо у него было мрачное и бесстрастное. Его глаза, те самые, которые Изабелла только что превозносила в самых поэтических выражениях, жестко, не отрываясь смотрели на Элизабет.
— Я пришел за вашими сундуками.
Элизабет почувствовала, как под его взглядом по спине у нее побежали мурашки.
— Для этого у нас есть лакеи, мистер Маккиннон. — Ничего другого ей не пришло в голову.
— А у меня есть две руки, которые могут это сделать, миледи. — Он прошел мимо, не дожидаясь приглашения. Когда он вошел в комнату, она словно съежилась.
Только сейчас Элизабет поняла, какой беспорядок царит в ее спальне после того, как они уложили ее одежду, и принялась поспешно подбирать валявшиеся на полу вещи.
— Я еще не кончила собираться. Может быть, вы…
— Вот этот можно уносить? — Дуглас указал на сундук у самой двери.
— Да, но лучше подождите лакея. Сундук, право же, очень тяжелый…
Дуглас поднял огромный сундук одним быстрым движением и, поставив его поудобнее на свое широкое плечо, пошел к двери.
— Я вернусь за следующим.
Элизабет молча смотрела ему вслед. Выбирать ей не приходилось.
Когда шотландец ушел, Изабелла подошла к сестре.
— Ты видела? Поднял сундук, точно перышко! А ведь чтобы унести его, понадобились бы два лакея.
Элизабет ничего не сказала.
Не могла.
Она изо всех сил старалась не выказать своего изумления.
Утром на рассвете они отправились в путь. Ехать пришлось верхом, ведь карета, даже небольшая двуколка в одну лошадь, не смогла бы проехать по горной дороге дальше форта Уильям.
Вечером за ужином Дуглас убедил Аларика, что безопаснее будет ехать по суше, поскольку море у западного побережья Шотландии постоянно патрулируется английскими парусниками, которые ищут сбежавшего принца Чарлза. Он заверил герцога, что они будут пробираться тайными тропами, известными только гуртовщикам и охотникам, минуя большаки. Сундуки Элизабет с одеждой, книгами и прочим скарбом будут большой помехой в дороге, поэтому их придется отправить морем. Добравшись через две недели до острова Скай, «молодожены» застанут их уже на месте.
Ровно в шесть Элизабет в своей лучшей амазонке и красивой шляпке набекрень вышла из парадных дверей Дрейтон-Холла, натягивая перчатки. Всего лишь с полчаса как развиднелось. Небо все еще было затянуто низкими тучами. Собирался дождь. Однако хмурое утро вполне соответствовало угрюмому настроению, с которым все семейство Дрейтонов вышло проводить старшую дочь.
Элизабет обняла младших сестер, напомнив об их обещании писать ей каждый день, пока она будет в отъезде. Кэро, которую наконец удалось вытащить из-под кровати, вцепилась пухлыми ручками в пышные юбки старшей сестры, в сотый раз умоляя взять ее с собой. Чтобы уговорить малышку отпустить ее, Элизабет пришлось рассказать ей о том, каким трудным будет предстоящее путешествие, а также о том, что в Шотландии нет лимонного крема. Она обещала, что вернется и расскажет Кэро кучу всяких историй, а прибыв на место, пошлет своей любимице подарок.
Высвободившись из ручонок Кэро, Элизабет повернулась к Белле, которая ей улыбалась сквозь блестевшие у нее на глазах слезы.
— Что я буду делать здесь без тебя? — тихонько прошептала Изабелла, крепко обняв сестру. — Мы все умрем от скуки — ведь теперь ты уже не станешь спорить с папой за завтраком о Сократе или о положении дел в колониях.
— Значит, теперь ты будешь делать это вместо меня, Белла. — Элизабет серьезно взглянула на сестру. — Я полагаюсь на тебя — ты будешь, пока я не вернусь, за всем присматривать. Кто-то должен помочь Кэролайн с арифметикой. Тебе придется проследить, чтобы Матти каждый день практиковалась в чистописании. Почерк у нее будет очень красивый. Да, еще, папа вечно забывает выкроить время для своих ежевечерних прогулок по саду. Эти прогулки успокаивают его, и маме становится веселей. Ты ведь сделаешь это для меня?
Изабелла кивнула, изо всех сил стараясь сдерживать свои чувства.
