Так или иначе, какое-то животное догоняло его, двигаясь со стороны виллы «Арго», и он поэтому не мог вернуться. А идти вперёд… теперь тоже почему-то уже не хотелось. Поначалу он думал просто немного пройтись, а теперь уже оказался в нескольких сотнях метров от дома, на заросшей тропинке, которая к тому же вела, насколько он помнит, к усыпальнице, где похоронены предки семьи Мур.
К кладбищу, короче говоря.
Он взглянул на небо и заметил, что тучи надвигаются быстро, и звёзд почти не видно. Он ускорил шаги и, пока шёл по тропинке, шум позади него становился всё громче.
Теперь уже Томмазо не сомневался, что это был кабан, а может, и два.
Он представил себе, какие они голодные и как хотят съесть венецианского мальчишку, который понятия не имеет, что такое лес.
Надо же!
Он прибавил шагу, почти побежал и слышал, что его преследователи тоже прибавили шагу. Теперь уже шум, топот и хруст сломанных веток слышались совсем рядом. Томмазо сильно перепугался.
А потом, когда бежал, сломя голову по парку, вдруг совершенно отчётливо услышал, как
— Да шевелись же, толстяк!
Но выходит…
Это не кабаны!
Плохо это или хорошо?
Не находя ответа, Томмазо бежал что было сил дальше и остановился, когда увидел в кустах усыпальницу, возвышавшуюся надо всем Черепаховым парком и над городом со светящимися огнями внизу.
Но остановился он не потому, что захотел полюбоваться зрелищем. Остановился потому что, откуда ни возьмись, появилась рука, которая схватила его за шиворот и буквально подняла над землёй.
— А ты кто такой, а? — вскричал огромный бородач.
Томмазо испуганно вскрикнул, попытался вырваться и с достоинством потребовал:
— Отпустите меня!
Человек отпустил его. Когда Томмазо снова ощутил под ногами землю и внимательнее посмотрел на человека, который только что поймал его, произошло точно то же самое, что случилось днём при встрече с Джулией и Нестором. Ему показалось, он узнаёт этого человека. Хотя — он уверен! — никогда в жизни не видел его.
— Но вы… вы… Блэк Вулкан!
Времени на официальное представление друг другу не было. Во всяком случае в эту минуту. Томмазо указал на тропинку, откуда только что вышел, и добавил:
— Думаю, кто-то преследует меня.
— Кто тебя преследует, мальчик? — с сомнением спросил человек.
Оба помолчали. Вернее, все трое. Только теперь, придя в себя, Томмазо заметил, что огромный бородач не один. Рядом с ним оказался высокий джентльмен. И опять Томмазо подумал, что уже видел его где-то. «Минутку… Ну да. Конечно, это же отец Аниты! И что же он, чёрт побери, делает в Килморской бухте с Блэком Вулканом?»
Томми решил уже, что у него начались галлюцинации, но тут господин Блум шагнул к нему.
Бледный как труп. Или как человек, который на огромной скорости проехал по всей Англии на паровозе Блэка Вулкана.
— Мне кажется, я тебя где-то видел, мальчик, — проговорил он. — Ты кто?
— Я — Томмазо Раньери Страмби. Помните? Венецианский друг вашей дочери!
— Т-томми? — не поверил своим ушам господин Блум и схватил его за руку и тут же потребовал ответа: — Ты знаешь, где моя дочь?
— Ну… вот… — Томмазо растерялся, не зная, что придумать, ведь сочинить можно всё что угодно. В конце концов решил, что лучше всего сказать правду.
— Да, господин Блум, знаю. Она попала в плен к Двери времени, и оттуда нет выхода. Но им повезёт, они переберутся через ограду со скелетами и, может быть, проникнут в Лабиринт, и, что бы там ни оказалось, наверное найдут способ вернуться домой!
Тут Томми ощутил, что Блэк Вулкан сжимает его руку.
— Молодец, мальчик, — похвалил его бывший начальник вокзала, — не мешало бы ещё немного такта иметь, знаешь.
Слишком поздно.
Издав тихий стон и потеряв сознание, господин Блум рухнул на землю.
Глава 13
ПОД ПРОЛИВНЫМ ДОЖДЁМ
Гроза вроде утихомирилась.
Но дождь всё ещё лил как из ведра, заливая всё вокруг — прозрачные ручьи, травянистые луга, храмы и усыпальницы Аркадии. Овцы попрятались среди руин, голуби и ласточки — в своих гнёздах на фронтонах, а цикады, которые накануне вечером радостно приветствовали появление ребят, теперь молчали.
Ждали, когда перестанет лить дождь.
А он словно и не думал прекращаться, будто решил лить вечно.
Сидя на земле среди вороха скомканных бумаг, Рик зачёркивал и писал, писал и снова сердито зачёркивал. И всякий раз посылал при этом проклятия дверям, животным, напиткам, лодкам и воображаемым городам.
— Не силён ты, выходит, в этом деле, — заключил кудрявый.
— А что делаешь? Задание по латинскому языку?
Все трое сидели под арочной колоннадой, заросшей плющом, проникшим во все щели, где время от времени слышалось воркование голубей.
Последняя позволила поджигателям выбраться из ямы и, соединив цепью, привела сюда, в сухое место, без лишних слов развела костёр и поджарила несколько кукурузных початков, которые поджигатели с жадностью сгрызли. Рик продолжал невозмутимо что-то зачёркивать и записывать, словно и не слышал вопросов.
— Похоже, у тебя какая-то очень трудная работа, — спустя некоторое время снова заговорил кудрявый.
— Ты ещё учишься? Или уже работаешь? — спросил его брат.
—
— Подожди, не говори… — остановил его белокурый, пытаясь вспомнить, где он это слышал.
— Не представляю.
— Гёте?
— Немножко неполноценный немец. Кафка. Квиты. Один — один, попал в точку.
— У меня это было на кончике языка!
— ХВАТИТ! — взревел Рик, комкая бог знает какой по счёту лист. — И так трудно, а тут вы ещё с вашими разговорами без конца отвлекаете.
Поджигатели звякнули цепями:
— Эй! Не сердись, друг. Не можешь ведь ждать от нас помощи!
— Мы же всё ещё «плохие».
Рик сердито посмотрел на них, потом снова стал ломать голову над записями. Он ненавидел такие логические загадки, придуманные на пустом месте.
Ему никогда не удавалось понять механизм этой игры и как следует сосредоточиться, чтобы
