— Это и в самом деле получилось прямо-таки
— Хотя чудовище улепетнуло при первом же языке пламени… — заключил белокурый, повертев зонт.
— А потом? Как вы сюда попали? — снова спросил Нестор и тут увидел за решёткой в слабом свете фонарей небольшой воздушный шар.
Он вздрогнул:
— Я помню этот шар…
— Его Питер сделал, — объяснил Джейсон. — Мы нашли его там, внизу.
— На самом дне пропасти.
Нестор покачал головой:
— У этой пропасти нет дна.
— А вот и есть! Это Лабиринт, — возразила Анита. — Лабиринт находится под
Но Нестор даже слушать её не стал:
— И хотя… мы сошли здесь… Но там не было дна. Не было никакого дна.
Ребята переглянулись.
— Мне нужно выйти на свежий воздух, — решительно заявил Джейсон.
Поднявшись наверх, ребята опустились на траву.
Все пятеро были перепачканы в грязи, осунулись, под глазами чёрные круги, а во взгляде у ребят появилось что-то очень взрослое.
Что-то такое, чего ещё не заметно было, когда они отправлялись в путешествие.
Нестор рассеянно посмотрел на эту странную компанию и хотел было уже спросить, что они собираются делать дальше, как Джейсон опередил его. Он отвёл садовника в сторону, подальше от Поджигателей, и показал ему металлическую коробку, о которую Анита ударилась головой и потеряла сознание.
Коробка состояла из двух плотно пригнанных друг к другу блоков. Джейсон открыл её. Внутри имелись какие-то искусно выгравированные рисунки и небольшой канал, выходящий наружу, — выпуск.
Это оказалась форма для отливки из металла.
— Где вы это нашли? — спросил Нестор.
Ему показалось, будто он уже знает ответ.
— Это принадлежало Строителям дверей, — ответил Джейсон. — Узнаёшь головку вот этого ключа?
— Три черепахи, — проговорил старый садовник.
— Верно, Нестор. Это форма, при помощи которой был отлит Первый ключ. И соответствующий замок.
— И как вы это нашли?
— Это не мы нашли, — ответил Джейсон, — мы нашли только остатки мастерской. Но там всё уже было разрушено…
— И кто же это сделал?
— Те, кто думал, что двери обрекут воображаемые места на уничтожение: жители Атлантиды, например.
Нестор грустно улыбнулся. Снова вспомнил о том, как получил своё ранение Леонардо, и сказал:
— Нет, им как раз ничто не повредило… Но эта форма… Если не вы нашли её, тогда кто же?
— Пенелопа, — еле слышно ответил Джейсон.
Нестор вздрогнул, словно током ударило.
— Это она первая спустилась в Лабиринт… — продолжал Джейсон. — Но когда мы пришли туда, она уже ушла. Так, во всяком случае, я полагаю.
Он порылся в рюкзаке и достал оттуда конверт.
— Она оставила тебе вот это, — прошептал он, протягивая Улиссу Муру конверт.
И тут вдруг все животные в парке притихли. Птицы перестали петь. Всё живое замерло, наступила гробовая тишина.
Полнейшая тишина.
И все повернулись к Килморской бухте.
Тишина стояла ещё несколько секунд, а потом её сменил чудовищный грохот.
Тотчас раздались крики, загудели машины, заработала сигнализация.
Поджигатели — белокурый и кудрявый — вскочили, словно подброшенные пружиной.
— Это не мы! — вскричали они, воздев руки к небу, словно оправдываясь.
Рик схватился за голову, не в силах произнести ни слова.
Мгновение спустя все пустились бежать.
Все кроме Нестора. Он остался, держа конверт, который ему передал Джейсон, словно ничто из происходящего вокруг не имело к нему никакого отношения.
Он держал в руках последнее письмо своей жены.
Он глубоко вздохнул и принялся читать.
Дорогой Улисс, если читаешь эти строки, значит, всё сложилось не так, как я надеялась. И поэтому понимаю, что должна кое-что объяснить тебе. Надеюсь, сможешь простить меня, если не сумею сделать это так понятно, как ты любишь. И если мои подозрения окажутся совершенно необоснованными.
Начинаю именно с них, для простоты.
Я всегда думала, что в нашей компании Удивительного лета звучала одна фальшивая нота. Какая-то ошибка, которую, как ни старалась, я не могла понять. Как если бы кто-то из нас, кто-то очень близкий, вёл себя не так, как старался выглядеть. И я не думаю о Питере, пусть будет ясно, и о его смешной попытке скрыть от нас, что влюбился не в того человека и что совершил из-за любви самую банальную ошибку.
Я не говорю даже о «предателе»: это слишком резкое слово, которое открывает сценарий, и я не хочу в него вникать.
Я говорю о ком-то, кто не поддерживал твой план, кто грёб в обратном направлении и действительно не хотел открыть секрет дверей. Вот так, пожалуй, будет правильнее всего сказать.
И поскольку это моё подозрение рисковало оказаться лишь глупым пунктиком заботливой жены, я не стала говорить тебе о нём, предпочла держать при себе. Почему я стала подозревать кого-то из нашей группы? Подумай сам: никто никогда не сможет переубедить меня в том, что случай с Леонардо на самом деле не был ловушкой.
Ловушкой для всех.
Чтобы убрать нас.
И потому я начала действовать самостоятельно. Я сказала Питеру, что сама позабочусь о том воздушном шаре, который он создал для подземных пещер. И прежде чем уйти, исповедалась у отца Феникса. И заметь, никто из них ничего не знал о моём плане. Я ничего не сказала им и скрыла правду только для того, чтобы тебе не пришло в голову последовать за мной. Я решила, будет лучше, если ты поверишь в мою смерть из-за несчастного случая, чем из-за моего сумасшедшего решения.
Я хотела броситься в утёс. Не с утёса, дорогой мой, а именно на дно нашего подземелья.
Ну так вот, мы ведь оба знали, что тайна Дверей времени крепко запрятана под городом, в котором мы решили жить.
И любопытство, Улисс, просто пожирало меня. Что там… в глубине? Там, дальше, куда мы никогда не решались проникнуть.
Вот так я и решила попробовать спуститься туда.
Я провела несколько жутких часов в полнейшем мраке. Наверное, я спала, пока спускалась вниз. Боялась, что не хватит воздуха, что жар или холод станут нестерпимыми, а оказалось… ничего подобного. В конце концов я добралась. Не знаю ещё толком, куда попала, потому что обнаружила вокруг себя только
