не надо повторять подряд все, что слышишь. Прямо попугай какой-то, честное слово!
– Я не попугай! – выкрикнула со слезами в голосе Мэй вслед сестре, чуть ли не бегом покидавшей столовую. – А ты, Фелисити, ужасно противная!
– Просто чудесно, – пробормотала Фелисити себе под нос, спеша по коридору в прихожую и дальше к лестнице на второй этаж. – Теперь все вокруг обижены на меня!
Ей хотелось одного – немного тишины и покоя. После пяти лет гнетущей тишины теперь, с тремя слугами, нет, с четырьмя, если считать лакея, которого Бикс нанял сегодня утром, в усадьбе стало весьма шумно. Она никак не могла привыкнуть к вежливым коротким поклонам слуг, к тому, что не нужно готовить на кухне, к тому, что в спальне, когда она возвращается туда поздно вечером, уже горят свечи и разожжен камин. Все было слишком замечательно, слишком великолепно, и что-то наверняка должно было случиться… И она сама превратит в руины все это чудо, потому что никак не может успокоиться и начать доверять Рейфу.
В прихожей она буквально уткнулась в Рейфа, который только что вошел в дом.
– Ох, прости!
Он схватил ее за руки и поддержал, иначе она точно упала бы на пол. Когда Фелисити обрела равновесие и твердо встала на ноги, Рейф легонько приподнял ее лицо за подбородок и накрыл ртом ее губы. Сердце у нее заколотилось, и, схватившись обеими руками за лацканы его сюртука, она ответила поцелуем на его поцелуй.
Наконец он оторвался от ее губ и посмотрел ей прямо в глаза.
– Понимаешь, я не Найджел, – с неподдельной страстью выдохнул он.
Фелисити покачала головой:
– Найджел никогда не вернулся бы домой с полдороги. – Она приникла к его сильному телу и снова поцеловала любимого в губы. – Прости, – повторила она еще раз. – Просто я иногда очень сильно волнуюсь…
– Ты волнуешься все время, с утра до вечера и с вечера до утра, – укоризненно заметил Рейф и, к ее громадному облегчению, вдруг озорно улыбнулся: – Как насчет того, что я вас с Мэй научу играть в кости? Бикс станет четвертым.
– А как же мистер Грэм, его приятели и «Усталый путник»?
– Ты пахнешь несравненно лучше, – шепнул он и, склонившись к ней совсем низко, пробежал горячими губами по ее плечам и шее. – И ты во много раз притягательнее.
По телу Фелисити прошла непроизвольная дрожь, и она с нежностью провела рукой по его щеке со шрамом.
– Я не пытаюсь запереть тебя здесь.
Рейф галантно предложил ей руку и повел обратно в столовую. Чертова гостиница никуда не денется, и я без нее отлично проживу.
Весь вечер Фелисити наблюдала за ним, выискивая малейшие намеки на недовольство или сожаление. Она видела, что о Фортон-Холл до сих пор не наскучил Рейфу, и ей хотелось узнать, что бы он думал о Чешире, попади он сюда год или два назад. Для человека, который половину своей взрослой жизни провел в путешествиях, оставаться долгое время на одном месте было ох как непросто. Поэтому было похоже, что сделанный выбор его не тяготит.
Утром Рейф поднялся рано, чтобы объехать на Аристотеле внешние границы своих владений, как он уже это проделал чуть больше недели назад. Фелисити сидела у своего туалетного столика и посматривала в окно, дожидаясь его возвращения. Казалось, Рейфел Бэнкрофт испокон веку жил здесь – настолько его присутствие было уместно. Она очень надеялась, что и он сам хоть чуть-чуть, но чувствует это. Как и она сама, Рейф сумел вложить в Фортон-Холл частичку себя.
Когда он на Аристотеле легким галопом въехал во двор и направился к конюшне, Фелисити почувствовала, как лицо расплывается в счастливой глуповатой улыбке. Она всей душой любила Мэй, но никто не доставлял столько радости ее сердцу, как Рейфел Бэнкрофт. Пусть даже он основательно испортил ее отношения с графом Дирхерстом, по крайней мере на ближайшее время, это ее не слишком огорчало. Джеймса всегда отличало глубокое понимание людей, и она лелеяла надежду, что со временем удастся исправить положение. Если кс ничего не получится, так тому и быть. Трагедии из этого делать не стоило! Она никогда не сможет примириться с гадкими словами, которые граф бросил в лицо Рейфелу.
Из дверей кухни выпорхнула Мэй. В руке девочка держана большое красное яблоко – подарок своему любимцу Тотелю. Увидев ее, Рейф вежливо кивнул, как-то хитро натянул поводья, и жеребец преклонил перед девочкой колена. Мэй засмеялась и ответила грациозным книксеном. Не выдержав, Фелисити тоже рассмеялась – так уютно и хорошо было все в их маленьком домашнем хозяйстве. Рейф соскочил с лошади и бросил поводья Тому Милтону. Из-за поворота на изрезанной глубокими колеями дороге, скрипя колесами, показались первые повозки. Совсем новая радость всколыхнула душу Фелисити. Сегодня был особенный день – начинался ремонт западного крыла усадьбы. Очень скоро ее родной дом снова станет таким, Каким она помнила и любила его с детства.
Рейф видел, что Фелисити смотрит на них, но предпочел притвориться, что ничего не заметил. Впервые он почувствовал ее интерес к себе тем утром, когда он, голый по пояс, обливался водой у колонки; но, хотя ему это было более чем приятно, ничего ей не сказал. Никогда не нужно портить моменты радости.
Он быстро позавтракал за компанию с Мэй и вернулся во двор, чтобы посмотреть, как возводится каркас левого крыла дома. После стольких дней работы вместе строители, похоже, признали его за своего, ибо при его появлении щедрый поток ругани и непристойностей ничуть не ослабевал. Порой Рейфу казалось, что он вернулся в славные времена своей армейской службы. Ближе к полудню Бикс и Рональд вынесли на улицу стулья, поставили в тень и из дома появились Фелисити и Мэй.
Рейф не замедлил к ним подойти.
– Доброе утро, милые дамы, – поздоровался он.
– Доброе утро, – откликнулась Фелисити. – На улице так здорово, что мы с Мэй решили позаниматься уроками на свежем воздухе.
