Он вздохнул. Порой ему достаточно было всего лишь одного взгляда на нее.
– Бегут, Лис…
Она легко, как перышком, тронула губами его губы.
– Как это замечательно!
Прежде чем он успел заключить ее в объятия и привлечь к себе, Фелисити ускользнула и исчезла за углом. Рейф довольно долго смотрел ей вслед.
– Господи, – пробормотал наконец он, стараясь утихомирить колотившееся сердце. Если к Лис вернется в прежней мере ее здравый смысл и она решит, что больше в нем не нуждается, да поможет Бог им обоим!
– Это все можно сделать за неделю! – заявила Мэй. Забравшись с ногами на стул, упершись локтями в стол и подперев кулачками подбородок, она восхищенно разглядывала разложенные эскизы и чертежи.
– Ценю твою уверенность, кроха, но времени придется потратить все же немного больше, – заметил Рейф и, не поднимая головы, продолжил делать пометки сбоку от эскиза. Он подсчитывал, сколько они потратили на покупку и доставку материалов. Даже с учетом всех несчастных случаев они сумели уложиться в намеченную сумму.
– Смотри, Лис! – Мэй ткнула пальцем в какое-то место на чертеже, – Вот здесь я помогала прибивать доску!
– О да! Это место нельзя не узнать! – рассмеялась Фелисити и, отложив в сторону штопку, встала. Протянув руку, она показала в другое место: – А вот здесь я разбила себе палец.
– Мы на стене прибьем мемориальную табличку в память о полученном боевом ранении, – пошутил Рейф и осторожно потрогал ушибленный палец Фелисити, сгорая от желания.
– А за это ты тоже получил мемориальную табличку?
Он не понял, о чем спрашивает Мэй, пока та не потрогала пальчиком его изуродованную шрамом щеку. По привычке он приготовился к тому, что вдоль спины пробежит неприятный холодок, но с изумлением понял, что ничего не произошло. Рейф даже головой покачал.
– Вместо таблички я получил новенькую блестящую медаль.
– Можно мне на нее глянуть?
– Воспитанные девочки говорят – позвольте мне взглянуть, – назидательно поправила сестру Фелисити.
– Лис, ты опять за свое! – надулась Мэй. – Теперь про уроки начнешь!
– Тише, кроха, тише, – улыбнулся Рейф. – Просто спроси еще раз, но уже как воспитанная девочка.
– Ладно, – уступила Мэй. – Сэр, позвольте мне взглянуть на вашу новенькую блестящую медаль.
Фелисити и Рейф, не сдержавшись, чуть ли не в один голос рассмеялись. Потом Рейф покачал головой:
– Не получится. Я отдал ее моей матери. Она скорее всего приспособила ее себе на шляпу.
– На шляпу?! – Мэй залилась колокольчиком. Фелисити с любопытством посмотрела на Рея:
– Значит, тебя не одобрял только твой отец?
– Ну, я бы не сказал, что матушка была в восторге от моих деяний, но в ней с юности сохранилась жилка искателя приключений и она хотя бы понимает, что и почему я делаю.
«Порой даже лучше, чем я сам себя понимаю», – про себя добавил Рейф.
– Вот! Я тоже стану искателем приключений, когда вырасту! По выражению лица Фелисити Рейф понял, что старшая сестра будущей авантюристки не в восторге от этого разговора. После панических настроений прошлой ночи ему меньше всего хотелось, чтобы сейчас Фелисити снова злилась на него. Рейф откашлялся.
– М-да. Ну что ж… Понимаешь, Мэй, моя мать – образованная, даже весьма образованная дама, она много училась и еще больше читала, и ей хотелось досмотреть кое-какие из тех мест, про которые она узнала.
– Ты мне морочишь голову! – насмешливо фыркнула Мэй.
– Ничуть.
Она наставила на него указательный палец:
– А ты сам никогда ничего не читал про те места, куда хочешь поехать!
– А как же мы про это узнали, дозвольте спросить? – приподнял бровь Рейф.
– Потому что ты хочешь поехать туда, про что сам ничего не знаешь, а значит, ничего не читал!
Черт бы побрал и детское простодушие, и детскую логику!
– Так перед тем, как туда ехать, я прочитаю про эти места, – возразил Рейф.
– Ага, значит, ты сам…
– Мэй, – вмешалась Фелисити, – тебе давно уже пора спать.
Черт, сколько раз он зарекался распускать язык! Молчание – золото. Хотел ли он отправиться путешествовать или нет, в любом случае сейчас совсем не время добавлять Фелисити беспокойства. Рейф откинулся на спинку стула. Он понял, что за последние несколько недель многое изменилось. Он стал гораздо реже вспоминать об отъезде в дальние страны, чем это было в Лондоне. А когда сегодня дело с
