хотелось огорчать, – и вовсе не из боязни в очередной раз получить по голове чайником.
Когда сегодня утром она улыбнулась так искренне, у него в душе что-то вдруг шевельнулось. Заняться же продажей Фортон-Холла в открытую значило, что он никогда не узнает, что это, собственно говоря, было.
Джон Гиббс не сводил с него глаз, и Рейф постарался унять свое нетерпение и дать стряпчему время сопоставить все «за» и «против», в том числе благоговейный трепет, который он, безусловно, испытывал в отношении титулованных Бэнкрофтов, с теми денежными и моральными обязательствами, которые он мог иметь в отношении к Харрингтонам. Наконец Гиббс медленно кивнул:
– Ладно. Я не вижу ничего противозаконного в том, что просто попробую приглядеть покупателя, пока все будет оставаться так, как сейчас.
– Благодарю вас, мистер Гиббс. Через несколько дней я вас навещу – узнать, как обстоят дела.
Закончив с делами, Рейф покинул Пелфорд с намерением объехать свои новые владения. Пора было наконец выяснить, что же ему досталось как выигрыш, ради которого он чуть не отдал Богу душу.
На луговинах вдоль речки Краун-Крик, что неспешно несла свои воды неведомо куда, паслись неухоженные коровы. При виде всадника животные перестали щипать траву, подняли головы и замерли, уставившись глупыми глазами на своего нового хозяина. Овцы, что светлыми пятнами усеивали дальний луг, даже не озаботились поднять головы на топот копыт и легкое ржание Аристотеля. Они принадлежали другому землевладельцу – графу Дирхерсту, и Рейф с определенной долей зависти оглядел ухоженные поля и аккуратные крепкие изгороди своего соседа.
Вдоль дороги к востоку от главного поместья ему попалось несколько небольших ферм арендаторов, причем три из них оказались заброшенными, и, если судить по виду, очень давно. Когда Рейф ради интереса пересек верхом два поля, буйно разросшиеся сорняки доставали ему аж до колен. Поваленные изгороди, полусгнившие сараи и амбары говорили о многолетнем запустении.
Поместье Фортон-Холл в сравнении с грандиозным великолепием замка Хайброу или парка в Уорфилде являло собой жалкое зрелище, однако территория оказалась больше, чем он ожидал. При хорошем уходе место это вполне могло бы стать тем приютом где он с удовольствием провел бы остаток своей жизни. Но сейчас ему очень повезет, если удастся назначить более-менее приличную продажную цену.
– Эй, что ты здесь потерял?
От неожиданного грубого окрика из ближайших кустов Рейф вздрогнул, а затем все мысли мигом вылетели у него из головы – до ушей донесся хорошо знакомый звук заряжаемого мушкета.
– Эй, а ты что здесь делаешь? – ответил Рейф кустам по возможности спокойным голосом, разведя руки в стороны, чтобы показать, что он не вооружен. В душе же он горько пожалел, что оставил свой пистолет на конюшне, припрятав его под досками пола.
– По делу здесь? – поинтересовался голос.
Рейфу очень не хотелось, чтобы его насквозь прошила мушкетная пуля. Не стоило так сильно огорчать мать и кучу: прелестных лондонских дам.
– Да нет, я старый друг семейства Харрингтон. Вы с ними знакомы?
– А то нет! – Кусты затрещали, раздались, и на свет Божий появился сначала ствол мушкета, нацеленный Рейфу прямехонько в грудь, а затем и сам его владелец – низкорослый, крепко сбитый мужчина лет сорока. – Хорош конь.
– Спасибо. Хорош мушкет.
Мужчина ухмыльнулся и опустил оружие.
– А ты, я смотрю, свойский парень. Меня Грэмом звать. Рейф соскочил с лошади и протянул новому знакомцу руку:
– Бэнкрофт.
Рукопожатие у Грэма было более чем крепким, и Рейф, невольно поморщившись, прикинул, сколько еще ему переломают костей, прежде чем он закончит свои дела в Чешире.
– Твоя ферма? – Рейф обвел рукой заросшее сорняками поле перед собой.
– А чья же еще? Позорище, да? Понимаешь, ливень смыл к чертям собачьим всю весеннюю рассаду, а мистер Харрингтон не сумел раздобыть новых семян для своих арендаторов. Пришлось оставить все зарастать сорняком, чтобы совсем уж дождями землю не смыло, и дожидаться начала осени. Тогда, может, чего и вырастет.
Рейф сочувственно покивал.
– Грэм, а тебе Харрингтоны нравятся?
Фермер хитро прищурил левый глаз и оценивающе окинул Рейфа взглядом.
– Мисс Харринггон что надо, а малышка Мэй – просто замечательная девчушка.
Прямее не скажешь. Рейф задумчиво погладил подбородок.
– Я вот сейчас подумал… Мы с тобой могли бы сторговаться.
А заодно произвести должное впечатление на прелестную брюнетку, которая никак не разберется в своих чувствах к гостю.
– Сторговаться насчет чего?
– Леди в Фортон-Холле нужно починить крышу. Сейчас ты хозяйством так и так не занимаешься, а мне вторая пара рабочих рук пришлась бы весьма кстати.
Грэм довольно долго разглядывал Рейфа и наконец прервал затянувшееся молчание:
– Насколько я знаю, мисс Харринггон никого никогда не станет ни о чем просить.
